Время, Люди, Власть. Воспоминания. Книга 2. Часть 4 - [3]
После XIX съезда партии Молотов вообще был исключен из ближайшего сталинского окружения. Сталин с ним теперь не только не беседовал, а вообще не терпел его присутствия. Молотов сначала появлялся на даче у Сталина сам, без приглашения, по старой памяти. Некоторые из нас, старых членов Политбюро, содействовали этому и хотели как-то примирить их. Однако Сталин резко предупредил нас, чтобы мы бросили свои проделки и более подобного не устраивали: откуда иначе Молотов знает, когда и где мы находимся, и приходит без приглашения? И мы перестали Молотову и Микояну сообщать, когда и где Сталин собирает нас. Они уже не приезжали, наступил полный разрыв. Поэтому Молотов мог, полагаю, не знать новой точки зрения Сталина на мирный договор с Австрией, которой тот придерживался в последние месяцы своей жизни. Однако полагаю, что еще до XIX съезда партии, когда Сталин общался с Молотовым, он высказывал соображения о необходимости ликвидировать состояние войны СССР с Австрией.
Итак, Молотов резко возражал. Известно, что он вообще был человеком резким. А когда убежден в своей правоте, то бывает не только резким, но и несдержанным. Его резкость проявлялась не в какой-либо оскорбительной форме, а в его страстности, в чувстве осознания правоты: именно так должно быть решено, как он думает! Возможно, он еще считал по-старому: что вы суете свой нос во внешнюю политику? Я стал политическим деятелем значительно раньше, чем вы ступили на эту стезю, прошел большой путь как министр иностранных дел, столько раз встречался и вел переговоры с крупнейшими государственными деятелями по всем вопросам, определяющим жизнь нашей страны. И вдруг сейчас, после смерти Сталина, вы не прислушиваетесь ко мне, а навязываете свои идеи, неправильные и вредные. Я вновь говорю ему: "Вячеслав Михайлович, ты выслушай спокойно. Я не понимаю твоих аргументов, они для меня не убедительны. Повторяю: надо подумать о заключении мирного договора с Австрией".
В то время я был уже первым секретарем ЦК партии, и мой голос был весомым. Само мое положение обязывало меня теперь проявлять инициативу. И я начал настаивать: "Не понимаю отсрочки, вопроса о препятствии сейчас нет". К тому времени проблема Триеста была согласована с Югославией, и Тито отказался от претензии на него, согласившись, что Триест должен войти в состав итальянского государства. Кажется, Югославия уже заключила на этот счет какой-то договор с Италией[2]. Таким образом, вопрос был практически решен. Спор, из-за которого мы не подписали в свое время договор с Австрией, не имел под собой почвы. Главные заинтересованные в этом деле государства сами между собой договорились. Молотов, конечно, знал это. Однако такая черта поведения как раз была характерна для него. Он - как заведенная пружина. Если ее натянуть, то будет работать, пока крутятся шестеренки и движутся маховики. Пока не выйдет весь завод пружины. Очень угловатый, негибкий в своем мышлении человек. "Товарищ Молотов, нельзя же так подходить к решению вопросов!
Здесь мы проявляем просто бычье упорство. Вопроса-то нет, он снят и не существует более, ведь заинтересованные страны договорились между собой. Как же мы можем сейчас выступать с позиции сталинских времен, утверждая, что не подпишем мирного договора с Австрией, пока Триест не будет включен в состав югославского государства? Югославия отказалась от претензий на Триест, а мы - против?" Однако ничего не помогало, и пришлось нам решать вопреки позиции, которую занимал министр иностранных дел СССР. Сейчас это звучит настолько неправдоподобно, что люди, которые будут знакомиться с моими записями, могут усомниться. Я, как некогда поступали верующие в подтверждение правильности изложения своих слов, клянусь на Евангелии! Человек я неверующий и Евангелия не признаю. Не признавал его, когда еще и не был членом партии. Всегда был атеистом. Но в народе привыкли пользоваться таким доказательством. Дело, однако, состоит даже не в моей аргументации. Просто любой здравомыслящий человек может сказать: "Хрущев, видимо, несколько злопамятен и поэтому приписывает такую ересь Молотову. Молотов-то не глупец, как же он мог отстаивать такую ересь?".
К сожалению, все было так. В свое время я с очень большим уважением относился к Молотову. Он при жизни Сталина был в моих глазах смелым и принципиальным человеком, который иной раз подавал голос против позиции Сталина, причем не раз в мою строну, когда Сталин проявлял вспыльчивость в отношении меня. Бывало и наоборот. Так, когда я работал на Украине в 1939 г., Вячеслав Михайлович уговаривал меня перейти на работу в Совнарком СССР и стать его заместителем. Он работал тогда в течение ряда лет председателем Совета народных комиссаров. Я уговаривал его не делать этого. Он обратился к Сталину, уговорил Сталина, Сталин согласился. Тогда подействовал только мой последний аргумент: перемещение нецелесообразно, потому что мы приближаемся к войне, она вот-вот разразится. А я уже привык к Украине, и Украина привыкла ко мне, а тут придет новый человек, зачем это делать? Возникнут трудности для человека, который еще не узнал Украины. Сталин согласился со мной и сказал Молотову: "Брось, Хрущев прав, пусть остается на своем месте". Вот какие у нас были отношения.
Никита Сергеевич Хрущев (1894–1971) возглавлял Советскую державу в 1953–1964 гг. Свои воспоминания он начал диктовать в 1965 г., почти сразу после отставки, и продолжал работу над ними до своей смерти в 1971 г. В предлагаемой читателю книге автор ведет хронологический рассказ о своей жизни, начиная с окончания Гражданской войны (1921) и завершая XX съездом КПСС.Воспоминания писались в условиях сильнейшего противодействия властей, а потому автор не имел доступа к архивам и другим источникам информации.
Первые послевоенные годы Снова в Москве Вокруг некоторых личностей Один из недостатков Сталина Берия и другие Семья Сталина. Светланка Последние годы Сталина Корейская война. Дело врачей XIX съезд коммунистической партии страны После XIX съезда партии Экономические проблемы социализма в СССР Сталин о себе Смерть Сталина Мои размышления о Сталине. Еще раз о Берии После смерти Сталина От XIX к XX съезду КПСС После XX съезда КПСС Несколько слов о власти, о Жукове.
Вторая книга воспоминаний Н.С. Хрущева посвящена взаимоотношениям с внешним миром, в первую очередь с ближайшими союзниками – Восточно-Европейскими странами и главным соперником – Соединенными Штатами Америки.Автор рассказывает о непростом становлении того, что сегодня мы называем Евразийским пространством: создании коалиции Восточно-Европейских и, до определенной степени, Азиатских государств, построении согласованной политики, направленной на улучшение жизни людей, о том, как закладывались основы совместной оборонной стратегии путем создания Варшавского договора (1955) и единого экономического пространства – Совета экономической взаимопомощи (1952).Особенно интересны свидетельства автора о том, как принимались решения в кризисных условиях.Фотографии для книги предоставлены Сергеем Никитичем Хрущевым.
Вячеслав Михайлович Молотов был Председателем Совета народных комиссаров СССР в 1930–1941 годах, народным комиссаром иностранных дел СССР в 1939–1949 годах. Он известен прежде всего как создатель «пакта Молотова — Риббентропа» накануне войны с Германией, однако роль Молотова в жизни Советского Союза при Сталине была намного больше, чем участие во внешней политике. В воспоминаниях Хрущева, Микояна и Кагановича приводятся свидетельства и факты на этот счет, — что же касается личности Молотова, то у каждого из авторов есть свое мнение о нем.
ЧАСТЬ II. ВЕЛИКАЯ ОТЕЧЕСТВЕННАЯ ВОЙНА Тяжелое лето 1941 года Люди и события летом - осенью 1941 года 1942 год:от зимы к лету У руин Сталинграда Сталинградский поворот Дороги на Ростов Перед Курской битвой и в ее начале К Днепру! Киев снова наш! Освобождаем Украину Вперед, к Победе! Послевоенные размышления Дальний Восток после Великой Отечественной войны.
Доклад «О культе личности и его последствиях» (также известен как «секретный доклад Хрущёва на XX съезде КПСС») был зачитан Первым секретарём Президиума ЦК КПСС Н. С. Хрущёвым на закрытом заседании XX съезда КПСС, состоявшемся 25 февраля 1956 года.Доклад был посвящён осуждению культа личности И. В. Сталина, массовому террору и преступлениям второй половины 1930-х — начала 1950-х, вина за которые возлагалась на Сталина, а также проблеме реабилитации партийных и военных деятелей, репрессированных при Сталине.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
В декабре 1971 года не стало Александра Трифоновича Твардовского. Вскоре после смерти друга Виктор Платонович Некрасов написал о нем воспоминания.
Выдающийся русский поэт Юрий Поликарпович Кузнецов был большим другом газеты «Литературная Россия». В память о нём редакция «ЛР» выпускает эту книгу.
«Как раз у дверей дома мы встречаем двух сестер, которые входят с видом скорее спокойным, чем грустным. Я вижу двух красавиц, которые меня удивляют, но более всего меня поражает одна из них, которая делает мне реверанс:– Это г-н шевалье Де Сейигальт?– Да, мадемуазель, очень огорчен вашим несчастьем.– Не окажете ли честь снова подняться к нам?– У меня неотложное дело…».
«Я увидел на холме в пятидесяти шагах от меня пастуха, сопровождавшего стадо из десяти-двенадцати овец, и обратился к нему, чтобы узнать интересующие меня сведения. Я спросил у него, как называется эта деревня, и он ответил, что я нахожусь в Валь-де-Пьядене, что меня удивило из-за длины пути, который я проделал. Я спроси, как зовут хозяев пяти-шести домов, видневшихся вблизи, и обнаружил, что все те, кого он мне назвал, мне знакомы, но я не могу к ним зайти, чтобы не навлечь на них своим появлением неприятности.
Изучение истории телевидения показывает, что важнейшие идеи и открытия, составляющие основу современной телевизионной техники, принадлежат представителям нашей великой Родины. Первое место среди них занимает талантливый русский ученый Борис Львович Розинг, положивший своими работами начало развитию электронного телевидения. В основе его лежит идея использования безынерционного электронного луча для развертки изображений, выдвинутая ученым более 50 лет назад, когда сама электроника была еще в зачаточном состоянии.Выдающаяся роль Б.
Н.С.Хрущев начал писать свои "Воспоминания" после отставки со всех партийных и государственных постов в 1964 году. Его бывшие соратники активно препятствовали ему в этом - мемуары бывшего лидера СССР обещали быть явно "непарадными". Так и случилось. Поэтому "Воспоминания" увидели свет сначала за рубежом, а на Родине появилось много позже - лишь в годы перестройки они были опубликованы в журнале "Вопросы истории" и частично в "Огоньке". Их можно назвать подлинным слепком с эпохи, взглядом из прошлого, устремленным в будущее.