Время любить - [24]

— Просто, — заговорила она, метнув немного нервный взгляд в сторону Терезы, — решила поинтересоваться, как она, — попыталась безмятежно улыбнуться бывшая рабыня.

Ее реакции остались незамеченными Китом, и мальчик принялся рассказывать то, что совсем скоро она поправится, в то время как я следила за тем, как реагирует на это женщина. Хотя я и не считала себя слишком умной в житейских делах, но кое-что уяснила для себя. Люди не интересуются друг другом, но всем кажется, что каждый встречный о них думает. Женщина время от времени поглядывала в сторону Терезы, и в такие моменты что-то менялось в ее взгляде. Так смотрят люди, которые видят угрозу в ком-то для себя.

— Шла б лучше мальцу задницу помыла, — прокряхтела я, тяжело поднимаясь с колен и вставая между кроватью с больной и рабыней. — Если попахивает так, представь, каково ему в этом лежать, — буркнула я.

— А? — непонимающе посмотрела она на меня.

— Она очень плоха сейчас, — кивнула я в сторону больной, — этой ночью все и решится: либо примет мою силу, либо нет. Так что иди и не отвлекай меня, сегодня еще поспать хочу, — буркнула я.

Конечно же, это было неправдой, но было слишком много «но», которые заставляли меня чувствовать себя настороженно. Что-то было не так, и что именно так беспокоило меня — я пока сказать не могла. Мне не нравилось, как эта женщина смотрит на Терезу. Не нравилось, что она интересуется ею. Не кем-то еще, а именно лежачей больной. Зачем ей это? Я достаточно видела в своей жизни, чтобы полагать, что это неспроста.

Стоило беглой рабыне выйти за дверь, как я тут же столкнулась с непонимающим взглядом Кита.

— Зачем ты ей сказала, что Тереза вот-вот умрет?

— Потому, — прикусила я губу, думая о том, стоит ли делиться с ребенком своими подозрениями. Для кого-то Кит был уже юношей, молодым мужчиной, но для меня… они все еще дети. — Я расскажу тебе завтра, а сейчас ступай спать.

Кит не пошевелился, продолжая молча смотреть мне в глаза.

— Я все равно не скажу, — покачала я головой.

— Я чувствую, — наконец заговорил он, — что ты многое недоговариваешь. И, что бы ты там ни думала, я не такой маленький и совсем не идиот.

— Ну, не совсем, но допустим, — пробормотала я, вновь садясь у изголовья кровати, где лежала Тереза.

— И я не глухой, — уже стоя у самой двери, высказался Кит и был таков.

— Знаю, — тяжело вздохнула я, продолжая поглаживать женщину по волосам. Даже их, казалось, покинула жизнь. Редкие, блеклые, ломкие. Кем бы ни являлась эта девушка когда-то, мне было безумно жаль ее сейчас. Люди говорят, что жалость — отвратительное чувство. Что они никогда бы не хотели испытать нечто подобное по отношению к себе. А я жалела ее и любого из своих пациентов всем своим сердцем, и каждый раз оно плакало вместе с ними.

* * *

Эрта сидела на кровати в выделенной ей комнате. Сейчас девушка боялась лишний раз пошевелиться, чтобы не потревожить своего спящего малыша и кого бы то ни было в этом странном месте. Она не понимала, какое сейчас время суток. В ее комнате царил закат. Невероятные оттенки багряного, нежно-розового, лилового и золотого окрасили небосклон за ее окном. Без умолку стрекотали цикады. Было душно. Хотя в столовой, где все они ели несколько часов назад, бушевала ночная буря. То и дело слышались раскаты грома, по стеклам окон стучал дождь такой силы, что было ощущение: еще немного, и стекло под этими хлесткими ударами треснет.

Она совершенно не понимала, во что ее угораздило вляпаться. Что это за странный дед, и куда он ее притащил? Но одно она знала точно: Лурес неспроста проложила для нее этот путь. Это шанс. Шанс отомстить той, что стала причиной ее падения. Да, именно эта Тереза, как все звали ее в этом месте, разрушила ее жизнь и возможность на счастье. Возятся с ней, даже понятия не имея, какую гадюку пригрели.

Девушка решительно встала с кровати, рассудив, что прошло достаточно времени, чтобы старик уснул, и, осторожно ступая, двинулась к выходу из комнаты. Идти куда-то далеко не было необходимости — ее поселили напротив комнаты, где разместили лежачую больную. Что она собиралась делать с ней? Убить? Почему, собственно, нет? Уж кто-кто, но эта заслужила! Если есть хоть малейший шанс, что дед вылечит и ее… Нет уж, она ждать не станет. Быть может, побоялась бы, если бы Тереза очнулась, а так и мороки меньше, и шанса на то, что она будет сопротивляться, нет. Это раньше женщина могла смотреть на нее как на ничтожество. Теперь же беспомощной была она сама. Слишком долго Эрта жила среди людей, которые, точно стая голодных акул, безошибочно определяли слабость в другом человеке. Стоило им почувствовать это, как жертву загоняли и разрывали. Она с семи лет была в рабстве и жила среди рабов. Вот только рабами они были перед господами, а друг другу — врагами, которые готовы бороться за место под солнцем любыми способами.

Она на цыпочках пересекла коридор, как можно тише отворила дверь напротив и проскользнула внутрь. В комнате Терезы царил полумрак, разбавляемый светом полной луны, оттого женщина, что сейчас лежала на постели, казалась мертвенно-бледной, хрупкой, точно сотканной из лунного света и сияния звезд. На нее было страшно смотреть. Сперва Эрта боялась, что может потревожить деда, но в комнате царил такой раскатистый храп, что она тут же отбросила такую вероятность. Как и ожидалось, старик спал, развалившись в кресле рядом с кроватью.