Время колокольчиков - [2]

ИСТОКИ

Автор считает излишним пересказывать в 1001-раз уже тысячу раз пересказанные в многочисленных брошюрах и статьях (точнее, переведенные с английского без ссылки на источник) истории про «Rook around the clock» и неразумную битломанию в Америке. Гораздо интереснее проследить истоки нового жанра в нашей стране на переломе хрущевской и брежневской эпох. Во-первых, технические предпосылки. Это прежде всего массовое распространение бытовых магнитофонов — той самой примитивной модели: две дорожки, «девятая» скорость, — которая тем не менее произвела в нашей музыкальной культуре переворот, сравнимый разве что с тем, что сделал станок Гутенберга для литературы. Став из предмета роскоши привычным элементом интерьера, магнитофоны обеспечили возможность неограниченного и неконтролируемого тиражирования произведений. Магнитофонная лента «типа 2» сменила самодельную грампластинку «на костях» (на рентгеновских снимках) в качестве носителя: теперь можно было записывать музыку, хотя и не очень качественно, но много — целыми альбомами.

Специфика истории рока в том, что наступление новой эпохи в ней всегда напрямую связано с очередным шагом научно-технического прогресса. Например, с помощью монофонических агрегатов типа «Яуза», «Днепр» можно было ПЕРЕПИСЫВАТЬ западные группы с дисков, но нельзя было записывать свои (это задачи технически несоизмеримой трудности) — как только появятся более совершенные механизмы, изменятся и вся эстетика, и вся организация рок- движения. Но это пока было далеко за горизонтом, и ни одна из cpsoo того первого призыва до этого не дожила. Второй «источник и составная часть» — новая эстетика. Хотя распространение в массах западного рок-н-ролла началось гораздо раньше, со времен международного фестиваля молодежи и студентов в Москве, все склонные к воспоминаниям рокеры старшего поколения сходятся на том, что именно творчество БИТЛЗ стало катализатором резкой смены ТИПА молодежной музыки и разбудило в наших «стилягах» собственные творческие потенции. «Услышав БИТЛЗ, я понял, что должен играть рок» — вот мемуарное клише 60-х годов. Советский джаз того времени — весьма элитарная музыка, расчитанная на индивидуальное подготовленное восприятие. Его играли для избранных посетителей в маленьких, периодически закрываемых подвальчиках гонимые мастера. Взяв на вооружение магнитную звукозапись и электроинструменты, рок стал первым явлением интернациональной культуры XX века, усвоенным у нас в полном объеме молодежью самого разного социального положения. Рок вернул музыкальной культуре фольклорную простоту и доступность: на «сэйшенах» в кафе и студенческих клубах люди свободно танцевали между столиками, а потом, расходясь по домам, пели «We all live in the yellow submarine». Рок оказывался неистребим, как модная одежда и модные прически, прежде всего потому, что включился в народный быт; у записей популярных западных групп, расходившихся по стране миллионными тиражами, кроме эстетической, была и чисто утилитарная функция: можно ли бьшо без современной музыки потанцевать? устроить день рождения? просто пообщаться с друзьями?

ПИОНЕРЫ

Красные галстуки здесь не при чем. Речь идет о рок-пионерах. Разумеется, в слове «пионер» нет ничего дурного или смешного, так же как в старинном русском слове «товарищ». Вряд ли мы сумеем назвать имена советских рок-пионеров номер один, два… Для этого нужно было бы провести четкое различие между эстрадными ансамблями в стиле 50-х годов (когда-то они играли в кинотеатрах) и собственно роком — что невозможно и не нужно, поскольку слишком строгие разграничения больше подходят для Уголовного Кодекса. Кстати, сами рокеры еще не знали, что они «рокеры». Они чаще называли свою музыку «битом» или даже «поп-музыкой» (тогда это слово еще не приобрело оттенка дешевой второсортности). С некоторой уверенностью можно указать три колыбели рок- музыки: Москва, Ленинград и Рига. Редактор питерского независимого рок-журнала РИО Андрей Бурлака пишет, что еще в 63 году, смастерив из репродукторов подобие колонок, передовая молодежь устраивала первые «сэйшена» в Петергофе. Примерно тогда же в столице Латвии аналогичной деятельностью занялись Пит Андерсон (МЕЛОДИ МЕЙКЕРЗ) и Шура Мурин, чьи воспоминания опубликовала «Советская молодежь»[4]. А в Москве Александр Градский начал выступать с группой польских студентов ТАРАКАНЫ.Наряду с иноземными первопроходцами стали появляться и первые сугубо отечественные группы: БРАЗЕРС, СОКОЛ, КРАСНЫЕ ДЬЯВОЛЯТА, ВЕТРЫ ПЕРЕМЕН, СЛАВЯНЕ (Москва), АРГОНАВТЫ, ФЛАМИНГО, ГАЛАКТИКА, ЛЕСНЫЕ БРАТЬЯ (Ленинград). Так, например, легендарный СОКОЛ достиг довольно высокого профессионализма и начал включать в свои программы песни на родном языке — на модную в те времена тематику: солнце и любовь, любовь и солнце…Хотя в Москве в 60-е годы преобладали англоязычные группы, вслед за СОКОЛОМ здесь на родные тексты стремились переходить и другие: СКОМОРОХИ во главе с вездесущим Александром Градским, МИРАЖИ, РУСЬ…

На лице твоем снежинки

Тают от тепла.

Таня, милая, скажи мне:

Что ты плакала вчера?