Время греха: Роман - [29]
— Ну, вот сидит за своим компьютером, делать нечего и развлекается.
— Ну-ну. — Только и оставалось сказать. Потом пару раз звонили еще какие-то подруги, а может одна и та же, ужин пролетел незаметно — в его монологах, ее разговорах по телефону и в ответах на сообщения.
Рассчитавшись с официанткой, он посмотрел на нее и сказал: — Ну что, пойдем в номер?
Она вздохнула и с какой-то, как ему показалось, обреченностью, кивнула:
— Пойдем!
— Что так?
— Как?
— Обреченно что ли?
— Да нет, тебе показалось, просто устала сегодня — аэробика, косметолог, по магазинам пробежалась, мужу деньги отправила, весь день в бегах.
— Вот и отдохнешь, расслабишься, полежишь, посмотришь телевизор, можешь в сауну сходить. Я номер заказал с сауной, наверно привыкла в Финляндии?
— Да, нет. У меня дома есть, конечно, но я очень редко пользуюсь. А потом я не могу — не взяла никакой косметики с собой.
— А зачем она тебе? Ты и так прекрасно выглядишь.
— О-о-о. Спасибо за комплемент — Улыбнулась. Ей было приятно.
— Это не комплимент, это констатация факта!
— Помню! Но, все равно спасибо. Только я ничего с собой не взяла. А мне нужна масса кремов, и прочего — целый мешок наберется. Ты что? Я за собой слежу. Надо на ночь привести себя в порядок. Надо утром привести в порядок снова. Я же женщина! А сегодня я ничего с собой не взяла.
— То есть, я так понял, что ты не останешься до утра?
— Нет, конечно — Он был разочарован и не скрывал этого.
— А чего ты хотел? Я ж вообще не знала — позвонишь ты или нет. Захочешь встретиться и на сколько. Я же не знаю твои мысли! — Она двумя руками отбросила назад волосы. — И потом, мы знакомы совсем не много.
— Ну и ты не распознала еще who is who? Что я за человек?
— Начинаю распознавать. Я думаю, что в следующий твой приезд все будет нормально. Мы заранее договоримся, я приготовлюсь как следует, и останусь с тобой на ночь. А сейчас не обижайся, но я не могу!
— А тебе не кажется, дружище, — вмешался внутренний голос, — что она относится к тебе, как к «клиенту». «На время» или «на ночь» — это же принцип их работы. — Он отмахнулся.
— Жаль. Ну, пойдем! — Они встали, он захватил ее дубленку, и прошли к лифту. Когда кабинка опустилась, они вошли в нее, он нажал нужную кнопку, двери закрылись, лифт поехал, он обнял ее и опять, как и при встрече зарылся в пушистые светлые волосы. Какой сумасшедший запах исходил от них! Ему казалось, что таких ароматов он не встречал и не ощущал никогда. — Как ты вкусно пахнешь! — прошептал. Она произнесла какое-то название духов, но оно не запомнилось.
— Нравится? — Спросила кокетливо.
— Очень. Не то слово. Обворожительно.
— И мне нравится.
Лифт приехал, они вышли и, продолжая обниматься, подошли к номеру. Он открыл дверь и пропустил ее вперед.
— Ну, как? Неплохой номер? По сравнению со вчерашним? — Спросил, размещая ее дубленку на плечиках.
— Отличный!
— Тогда располагайся поудобнее.
Она плюхнулась на диван, взяла пульт телевизора и начала щелкать каналами.
— А у тебя есть что-нибудь выпить?
— Есть наверно в минибаре. А впрочем, я забыл, есть коньяк «Хенесси», я еще позавчера купил на границе, просто почему-то не предлагал при первом нашем свидании. А еще есть «Бейлиз».
— Не-а. «Бейлиз» не хочу — очень сладкий, а вот «Хенесси» можно чуть-чуть. — Она нашла музыкальный канал и что-то подпевала.
Он открыл коньяк, достал два бокала, в один плеснул «Хенесси», в другой простой воды.
— Давай садись. — Сказала она, не отрываясь от экрана телевизора. Он присел рядом и подал ей бокал с коньяком.
— Ну а ты, что? Серьезно не пьешь? — Спросила, мельком оторвавшись от музыки.
— Я же тебе говорил.
— Да. — Кивнула. — Ну, я подумала, может, прикидываешься?
— Нет.
— Ну и ладно. А ты не будешь возражать, если я выпью?
— А почему я должен возражать?
— Не знаю… От меня будет пахнуть!
— Переживу. К тому же у тебя просто шикарные духи.
— Да! — Ей было приятно упоминание об этом.
— Ну, давай выпьем! Выпьем за нашу встречу, за то, что мне так повезло, что познакомился с тобой, выпьем за твой дурацкий гороскоп, что привел тебя в нужное время и в нужное место, выпьем просто за то, что есть, милая, нежная и очаровательная женщина, и за то, что она сейчас рядом со мной. Спасибо тебе за это. За тебя, моя радость!
— О-о-о! — Она смотрела на него с удивленным восхищением. — Мне еще так много хороших слов не говорил никто. Спасибо тебе. — Что-то незнакомое снова шевельнулось в ней.
— Ты просто их заслуживаешь. Поверь, я могу сказать еще очень много хорошего о тебе, и это все впереди, хотя я считаю, что суть человека определяют не его слова, а его поступки. Вот когда одно неразделимо с другим — таких людей я уважаю, за крепость слова, не расходящегося с делом. «За слово купеческое» — как говорили в старину. Помнишь «Бесприданницу» или экранную версию — «Жестокий романс»? Как Лариса говорила: «Вася, ты же обещал жениться!». А он в ответ: «Поздно, слово дал купеческое!» Вот это были люди! Да и я стараюсь, чтоб слово не расходилось с делом. Хочу, чтобы и ты убедилась в этом. Давай выпьем!
— Давай! — Они чокнулись и выпили.
— Как все необычно! — Произнесла она задумчиво.
Слуги государевы — дети тех, кто стяжал славу России на полях Северной войны, среди украинских степей, белорусских болот и «финских хладных скал». На войне трудно сохранить благородство, но возможно. Молодому офицеру Алексею Веселовскому придется не только пройти через поле брани, но и пережить трагическую любовь, ссылку, потерю семьи, пронести сквозь все испытания верность долгу и присяге, не соблазнившись заманчивыми предложениями сменить государство и службу. Так поступали многие, верно и храбро служившие России, ибо они были иностранцами, наемниками, а не истинными слугами государевыми.
Кто они — слуги Государевы? Это офицеры великой армии Петра. Армии, прошедшей через все горнила Великой Северной войны, испившей всю горечь первых поражений и заслужившей фанфары победы в свою честь при Полтаве. Русские офицеры — сыны дворянские Петр Суздальцев и Андрей Сафонов, их воспитатель, старый солдат Афанасий Хлопов, шотландец, профессиональный ландскнехт Дуглас МакКорин, отвоевавший всю жизнь в разных армиях, но признавший, что ему нигде так не было хорошо, как с русскими, — вот те, кто образовал костяк новой армии Петра.
В российской военной историографии «южное» направление всегда довлело над «северным». Между тем, по своей продолжительности войны Руси — России со Швецией превосходят все конфликты с другими неприятелями. Автор книги использовал немало источников, в том числе и новейшие исследования «северных» войн, материалы последних научных конференций, состоявшихся в прошлом, юбилейном, году, когда отмечались и 300‑летие Полтавской «преславной баталии» и 200‑летие завершения семивекового противостояния — Фридрихсгамский мирный договор, по которому Великое Княжество Финляндское вошло в состав России.
Настоящая книга целиком посвящена будням современной венгерской Народной армии. В романе «Особенный год» автор рассказывает о событиях одного года из жизни стрелковой роты, повествует о том, как формируются характеры солдат, как складывается коллектив. Повседневный ратный труд небольшого, но сплоченного воинского коллектива предстает перед читателем нелегким, но важным и полезным. И. Уйвари, сам опытный офицер-воспитатель, со знанием дела пишет о жизни и службе венгерских воинов, показывает суровую романтику армейских будней. Книга рассчитана на широкий круг читателей.
Боги катаются на лыжах, пришельцы работают в бизнес-центрах, а люди ищут потерянный рай — в офисах, похожих на пещеры с сокровищами, в космосе или просто в своих снах. В мире рассказов Саши Щипина правду сложно отделить от вымысла, но сказочные декорации часто скрывают за собой печальную реальность. Герои Щипина продолжают верить в чудо — пусть даже в собственных глазах они выглядят полными идиотами.
Роман «Деревянные волки» — произведение, которое сработано на стыке реализма и мистики. Но все же, оно настолько заземлено тонкостями реальных событий, что без особого труда можно поверить в существование невидимого волка, от имени которого происходит повествование, который «охраняет» главного героя, передвигаясь за ним во времени и пространстве. Этот особый взгляд с неопределенной точки придает обыденным события (рождение, любовь, смерть) необъяснимый колорит — и уже не удивляют рассказы о том, что после смерти мы некоторое время можем видеть себя со стороны и очень многое понимать совсем по-другому.
Есть такая избитая уже фраза «блюз простого человека», но тем не менее, придётся ее повторить. Книга 40 000 – это и есть тот самый блюз. Без претензии на духовные раскопки или поколенческую трагедию. Но именно этим книга и интересна – нахождением важного и в простых вещах, в повседневности, которая оказывается отнюдь не всепожирающей бытовухой, а жизнью, в которой есть место для радости.
«Голубь с зеленым горошком» — это роман, сочетающий в себе разнообразие жанров. Любовь и приключения, история и искусство, Париж и великолепная Мадейра. Одна случайно забытая в женевском аэропорту книга, которая объединит две совершенно разные жизни……Май 2010 года. Раннее утро. Музей современного искусства, Париж. Заспанная охрана в недоумении смотрит на стену, на которой покоятся пять пустых рам. В этот момент по бульвару Сен-Жермен спокойно идет человек с картиной Пабло Пикассо под курткой. У него свой четкий план, но судьба внесет свои коррективы.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.