Время греха: Роман - [26]

Несмотря на практически бессонную ночь — в мыслях о ней, Иван никакой разбитости с утра не ощущал. Напротив, настроение было самое, что ни на есть приподнятое. Он улыбался официанткам, обслуживающим на завтраке, раскланивался с финнами и финками, толпящимися у шведского стола, получая ответные поклоны и улыбки. Мир был прекрасен. Он торопился покончить со всеми утренними делами, чтоб усесться за руль и, встав на длинную монотонную трассу, ведущую на Турку и не требующую от водителя повышенного внимания, наконец, погрузиться в свои мысли. Рассчитываясь с портье за ночлег, он попросил заказать для него номер в Турку на одну ночь, и одновременно снова в их гостинице по возвращению. На этот раз вместо скромного одноместного номера он выбрал люкс. Портье послушно пощелкал клавишами компьютера, назвал цену и вопросительно поднял глаза. Иван ответил, что это не имеет значения. Деньги не интересовали. Ему хотелось комфорта, уюта и общества той самой Женщины, что встретилась вчера.

Наконец все формальности были позади, он спустился в гараж, вывел машину и еще некоторое время выруливал из города, пока, наконец, не вышел на автостраду и тогда он сам себе сказал: «Ну, давай, обсудим. Что вчера произошло?».

— Вчера я встретил женщину.

— Проститутку!

— Фу, как грубо. И с чего ты это взял? Для меня она просто женщина. Причем женщина, увидев которую, я испытал «нечто», что давно уже не испытывал.

— Ты просто пришел в бар и познакомился. На ее месте могла оказаться любая другая.

— Могла, но не оказалась.

— И что значит «нечто». Любовь, что ли? Ты в своем уме, парень? Не хватит приключений по жизни? Может, успокоишься?

— Да подожди, ты, со своими нравоучениями. И так столько всего непонятного… Ну не знаю я еще, что со мной. Слишком мало было времени, слишком мало было сказано. Я должен разобраться и в ней и в себе.

— Ну-ну. Давай, разбирайся.

— Хорошо. Предположим, она пошла, со мной из корысти. Но как заработать на жизнь женщине в чужой стране, где она вынуждена жить, где она временно осталась без идиота мужа, который фактически бросил ее без средств к существованию, при этом, чуть не угробив себя и ребенка? Значит, надо помочь, надо что-то придумать, ведь человек в беде! Жизнь-то действительно дорогая здесь. У тебя есть друзья в этой стране, они уважают и любят тебя, если ты обратишься к ним, они не могут не помочь. Можно решить вопрос с трудоустройством — раз, какие-то существуют, наверное, программы помощи молодым матерям — ведь демократия у них же здесь, черт возьми! Ты поможешь сам. Конечно, ты-то на что? Она же нормальная женщина!

— Пусть она и не проститутка. А если она так встречается со многими? У нее есть еще кто-то? Даже помимо мужа и тебя? Ты же не знаешь! Ты — единоличник и собственник! Ты ж никогда не будешь делиться женщиной ни с кем! Это все слишком сокровенно для тебя.

— Ты прав! Муж пусть еще останется. Пока. Это мы потом посмотрим, а в отношении других, да, действительно, я не смогу этого позволить… Значит, нужно сделать так, чтобы никто ей был не нужен, значит надо стать тем, для нее, кто бы вытеснил кого угодно. Тем единственным и незаменимым. Надо, чтобы она меня полюбила. Вот и все. Чтобы я был для нее на первом месте во всем — в жизни, в чувствах, в постели.

— Не забывай, у нее дочка!

— Нет, конечно, помню. И уже люблю ее, хотя не видел даже на фотографии, надо будет попросить, чтобы показала. Но уверен, что она очаровательна, как и мать.

— А то, что она где-то далеко, а не с матерью? Не наводит на некоторые размышления?

— Да, здесь, что-то непонятное. Ну ладно, муж уехал с дочкой, по причине того, что нужно отдохнуть друг от друга. Это понятно — ситуация довольно типичная, когда супруги хотят отдохнуть один от другого. А вот дальше… Случается авария, этот разбивается, дочка тоже оказывается в больнице. Мать должна сойти с ума от переживаний за своего ребенка. Нет. Она хладнокровно собирает деньги у друзей мужа, отсылает ему, а сама не едет. Что-то здесь не так. Да и как можно было отпускать трехлетнего ребенка с придурком, который ее посадит с собой на мотоцикл? Она, что не знала достаточно хорошо своего мужа? Допустим. Но почему же сама не рванулась, не кинулась стремглав к своему ребенку, попавшему в беду? Насобирала каких-нибудь денег и первым же самолетом туда. Там, на месте, все-таки вдвоем с мужем, что-нибудь, да придумали бы… Может и хотела, но ведь есть же хладнокровные женщины, которые в момент опасности, трагедии и т. п., ведут себя по-мужски — не раскисают в рыданьях и слезах, которыми горю не поможешь, а наоборот, собираются, концентрируются, и принимают жесткое, но правильное, на их взгляд, решение, которое может и не понравиться окружающим или вызвать их осуждение. Поэтому, что тут думать, она так решила, значит, посчитала, что так правильно, а не иначе. Хотя, безусловно, это не свойственно женщине, те более матери.

— В правильном направлении мыслишь! Хотя, в общем, подводя итог, ты, я вижу, все решил. Ну, что ж, попытайся!

Так думал он, наматывая километры дорог туда и обратно. Так думал во время всех встреч, которые прошли у него в Турку, так думал и мечтал о ней вечером, лежа в одиночестве в своем номере. Мысли непрерывно вращались только вокруг нее, опутывали, нежно лелеяли, и предвкушали завтрашний день и долгожданную встречу. Он находил ее номер в телефоне, но… не нажимал кнопку вызова. Что-то его останавливало… — Опасение услышать, что она занята? С другим? — Ехидно вмешивался внутренний голос и он, почувствовав укол ревности, откладывал телефон в сторону.