Время другое - [9]
– …
– Исковеркала!
– …
– А теперь эта исповедь старческая!
– …
– Исповедь… Знает, чертовка… – Енуф набрал в лёгкие воздуха столько, сколько могло вместиться в минуту отчаяния. Выдох… Собрался с мыслями:
– Наливай, дорогой, – и я поехал! Без чемоданов – ждёт ведь!
– ?
Путь
На повороте
Что может произойти на повороте?.. Поворот… он такой: шух – и позади? Чушь!
А вообще, я говорю не о каком-то там повороте, а скорее о предпоследней «завитушке» большого улиткообразного поворота. Да! Впереди, значит, особенное дерево на краю ничем не засеянного поля, а сам поворот лежит, если так можно выразиться, «конечностями» на железнодорожном переезде. Вот оно! Есть время задержаться на повороте: ждешь, пока приблизится поезд, ждешь, пока он «тутух-тутух», и только потом можешь хоть на все четыре стороны.
Поезда и электрички… там… внутри их целый мир! Мы с мамой ездили к бабушке на поезде, потому что далеко, а машина – непозволительная роскошь. Тем более, меня в машинах всегда укачивало – о-о-очень неприятненько, знаете ль! Я, мама, некрасивая полосатая сумка, в которую всегда и всё вмещалось. Мы везли бабушке сырокопченую колбасу и зефир, а уезжали с трехлитровой банкой молока (уже без пенки: пенку я слизала ещё тепленькой), овощами: ДОМАШНИМИ (это был железный аргумент бабушки на мамины: не буду брать), и прочими «натуральностями», которые в «Беленьком» магазинчике на углу нашей столичной девятиэтажки, увы и ах, не продавали.
В поезд садились рано утром – вечером приезжали. Общий вагон. Ну я обычно в вагон заскакивала шустренько, ведь не зря меня мамка называла «солдатиком»: рано встать – да на «раз-два»! Недоумевая замечала, что у детей нет никакого чувства совести: родители их, значит, на плечах да на руках вносят в вагон, а они сопят себе и в ус не дуют.
Едем… Из окошка поезда особенно красивыми кажутся земли, воды, травы и даже воздух! Замечали – Проезжаешь мимо благородных размашистых полей, за которыми, как стены неприступные, леса плотненько да по струнке выстроены… Так вот, несешься мимо этой благодати и легкие требуют: дышать, ды-ша-ть… И я дышала, а вы?..
Ой, а ещё ждала, когда начнут ходить те самые: «Газеты, журналы для вас и для ваших детей…» – это всё обязательно говорится монотонно и быстро. Более живым голосом предлагали: «Горячие пирожки: с картошкой, с капустой, с повидлом!». Ну и конечно, детишки цыган собирали дань с пассажиров вне зависимости от пола и возраста последних: такой порядок!
Восхищалась взрослыми, которые разгадывали кроссворды: значит умные, но совершенно не понимала тех, кто разгадывал судоку – скукотища! Если есть выбор: играть со словами или с цифрами – я ничуть не сомневалась: цифры – бр-р-р-р! Пирожки я есть в поезде не могла, потому что в принципе не могла есть нигде, кроме как – дома, вне зависимости от стадии голода (это уже в папу).
Что увлекало меня особенно, так это люди! Человеки во всей их красе: рассматривай – любуйся, предполагай – додумывай – всё что угодно можно с ними творить тихонько в своей голове. Мне было важно: «О чем думает та женщина, столь сосредоточенно всматриваясь вдаль?»; «Что ел на завтрак мальчуган, у которого такой огромный круглый живот?»; «Почему тот мускулистый дядя такой мускулистый… не тяжело ли ему носить своё тело?» – очень серьезные вопросы, между прочим!
И… я помню этот поворот! Мы проезжали этот самый поворот, на котором я сейчас стою с мужем и жду, пока проедет поезд: «ту-тух-тутух». Много поворотов повидала… как запомнила этот?
… Жарко было, я писала свои первые стишки-творения… Довольная завершенности мысли (я писала про ангелов) чуть-чуть просунула кисть в приоткрытое окошко… Ой: ветер вырвал у меня из руки листок со стихотворением. Не расстроилась, потому что его обязательно кто-то поймает и прочтет. Кто-то будет рад такому подарку от нас с ветром. Еду, улыбаюсь. Пока… на этом повороте я увидела престраннейшее дерево и лесника, который… протирал от грязи сапоги чистеньким листочком…
– Ах! Разочарование на повороте.
P.S. Лесник понятия не имел об этом. Вообще кто знает, что это был за лист?
…
…Жарко… скоро проедет поезд – Я дурею от солнца…
Лесник?
– Ой! Где мой блокнот? Где? – донимаю мужа, шебурша в сумочке, – Вот!.. Можно Вас?.. Мужчина…
– Вы мне?
– Да! Возьмите пожалуйста вот это! От меня!
Яркий литературный дебют: книга сразу оказалась в американских, а потом и мировых списках бестселлеров. Эмира – молодая чернокожая выпускница университета – подрабатывает бебиситтером, присматривая за маленькой дочерью успешной бизнес-леди Аликс. Однажды поздним вечером Аликс просит Эмиру срочно увести девочку из дома, потому что случилось ЧП. Эмира ведет подопечную в торговый центр, от скуки они начинают танцевать под музыку из мобильника. Охранник, увидев белую девочку в сопровождении чернокожей девицы, решает, что ребенка похитили, и пытается задержать Эмиру.
Отчаянное желание бывшего солдата из Уэльса Риза Гравенора найти сына, пропавшего в водовороте Второй мировой, приводит его во Францию. Париж лежит в руинах, кругом кровь, замешанная на страданиях тысяч людей. Вряд ли сын сумел выжить в этом аду… Но надежда вспыхивает с новой силой, когда помощь в поисках Ризу предлагает находчивая и храбрая Шарлотта. Захватывающая военная история о мужественных, сильных духом людях, готовых отдать жизнь во имя высоких идеалов и безграничной любви.
Некий писатель пытается воссоздать последний день жизни Самуэля – молодого человека, внезапно погибшего (покончившего с собой?) в автокатастрофе. В рассказах друзей, любимой девушки, родственников и соседей вырисовываются разные грани его личности: любящий внук, бюрократ поневоле, преданный друг, нелепый позер, влюбленный, готовый на все ради своей девушки… Что же остается от всех наших мимолетных воспоминаний? И что скрывается за тем, чего мы не помним? Это роман о любви и дружбе, предательстве и насилии, горе от потери близкого человека и одиночестве, о быстротечности времени и свойствах нашей памяти. Юнас Хассен Кемири (р.
Журналистка Эбба Линдквист переживает личностный кризис – она, специалист по семейным отношениям, образцовая жена и мать, поддается влечению к вновь возникшему в ее жизни кумиру юности, некогда популярному рок-музыканту. Ради него она бросает все, чего достигла за эти годы и что так яро отстаивала. Но отношения с человеком, чья жизненная позиция слишком сильно отличается от того, к чему она привыкла, не складываются гармонично. Доходит до того, что Эббе приходится посещать психотерапевта. И тут она получает заказ – написать статью об отношениях в длиною в жизнь.
Истории о том, как жизнь становится смертью и как после смерти все только начинается. Перерождение во всех его немыслимых формах. Черный юмор и бесконечная надежда.
Рассказ о том, как прогулка по морскому побережью превращается в жизненный путь.
Бывает же такое: известный не только в нашей стране, но и далеко за её пределами мастер смеха, лауреат международных литературных премий «Алеко» (Болгария), имени Сергея Михалкова (Россия) и имени Николая Гоголя (Украина) Марсель Салимов (Мар. Салим), отложив все свои важные смешные дела, вдруг взялся за серьёзную работу – написать книгу о вечной любви. Точнее, не он сам, а его герой – тоже писатель, но не сатирик, а скорее, лирик. Что вышло из этого – дело ясное: почти курортный роман и интересные рассказы о всяких любовных историях, познакомиться с которыми с улыбкой и предлагает знаменитый российский юморист своим читателям.
Вы держите в руках книгу, каждое стихотворение которой пропитано воспоминаниями. Дух родины, дух России – в этих стихах. В строки вложено все, что не чуждо человеку – и печаль, и радость, и тоска, и, конечно же, любовь, маяк, ведущий нас по этой жизни.
Откровенно о жизни, проникновенно о чувствах – вот как можно описать строчки сборника Анны Ромеро. Открытая книга, словно распахнутая душа автора, приглашает читателя пройти по дороге своих мыслей. Остановите мгновение и почувствуйте эту жизнь!
«За тебя никто не решит!» – повесть, основанная на реальных событиях, произошедших в наше время. Имена, фамилии героев и место действия изменены. Это повесть о непростом выборе, который ставит жизнь перед главной героиней. Судьба Таисьи складывалась благополучно: карьера, любящий муж, два сына, ухоженный дом. Но после решения родить третьего ребёнка мир, в котором она жила, разломился на две половины – до и после. «До» было солнечным, добрым, пронизанным счастьем, мечтами, «после» – скрыла тьма.