Время черной луны - [4]

– Обижаешь, – Зубарев кивнул на стоящий на крыльце пакет с провиантом.

– А пожрать? Жрать что-то хочется. – Валик-Франкенштейн уже окончательно оправился от пережитого унижения и теперь давал понять, что ситуация под контролем и главный в ней именно он, а не какие-то там залетные гости.

– И выпить, и пожрать, – Зубарев в нетерпении пританцовывал перед распахнутой дверью, но войти не решался. – Ну, что ж ты нас на пороге держишь, что ж не приглашаешь в свою обитель страха?

– Обитель страха – как ты хорошо сказал, – Франкенштейн приосанился. – Главное, чтобы вы потом не пожалели. – Его рябая от веснушек морда расплылась в зловещей улыбке.

– Не пожалеем. – Монгол, которому ритуальные танцы на крылечке изрядно надоели, оттер Франкенштейна от двери и решительно переступил порог.

На первый взгляд ничего ужасного в «обители страха» не наблюдалось. Если не принимать во внимание явные следы запустения. Длиннющий, похожий на тоннель коридор с облупившейся грязно-зеленой краской на стенах терялся в темноте. От выложенной в шахматном порядке черно-красной плитки рябило в глазах. Пол, казалось, бугрился и вздыбливался под ногами. А может, это был вовсе не оптический обман, а разгильдяйство плиточников. Выяснять причину Монголу не хотелось.

– Куда идти? – спросил он не оборачиваясь.

– Прямо по коридору, – в голосе Франкенштейна послышались злорадные нотки, – там в самом конце будет лестница в подвал.

– А нам в подвал? – подал голос Зубарев.

– Да, Леонид, нам в подвал. – Злорадные нотки сменились зловещими.

Монгол поморщился. Происходящее не нравилось ему все больше и больше. И не из-за страха. Коль уж этот рыжий заморыш тут обитает и со страху не умирает, то ему-то чего бояться? Просто неприятно плясать под чужую дудку, заниматься всякой ерундой, да еще в столь несимпатичном месте.

– А что в подвале? – не унимался Зубарев.

– Так они.

– Кто?

– Жмурики. – Франкенштейн щелкнул выключателем, и коридор осветился мертвенно-белым светом. – Вы ж сюда не просто так пришли, ребята? – Он обернулся, с вызовом посмотрел на Монгола, подмигнул притихшему Леониду. – Вы ж смелые и решительные, у вас же жизнь – сплошные стрессы. А мы тут так – ромашки нюхаем.

– Ромашки? – Зубарев потянул носом, – Что-то не особо тут ромашками пахнет. Химия какая-то.

– Формалин это, раствор для консервирования.

– А что консервируете?

– Огурцы, блин! Ты, Зубарь, что, совсем дурак? – Франкенштейн окинул побледневшего Леонида снисходительным взглядом и скомандовал: – Ладно, хватит разговоры разговаривать. За мной!

Коридор только сначала показался похожим на тоннель, а на поверку выходило, что состоит он не только из облупленных стен и бугристого пола, но имеет еще и два ряда дверей, выкрашенных все той же унылой зеленой краской. Скорее всего, в обычные дежурства, не обремененные гостями и жаждущими приключений экскурсантами, зубаревский одноклассник коротает ночки за одной из этих дверей. Небось дрыхнет себе на кушетке под зажженной настольной лампой и о своих необычных соседях думать не думает. А тут, видишь, перья распустил, челюсть вампирскую вставил, ужасами пугает. Тьфу…

– Вот уже почти пришли. – Франкенштейн притормозил перед единственной забранной решеткой дверью, загремел ключами.

– А решетка зачем? – Зубарев дернул его за рукав халата.

– Чтобы они не выбрались, – сообщил Франкенштейн зловещим шепотом.

Уточнять, кто «они», Леонид не стал, прижался спиной к облупленной стене, прикрыл глаза. Боится друг. Видно, что боится. Так зачем же поперся черт знает куда, черт знает зачем?! Да еще и его с собой потащил. Хотя зачем потащил, понятно – для смелости. Если бы не Монгол, лежать бы сейчас Леониду на крылечке в глубоком обмороке, а потом еще долго посещать какого-нибудь дорогущего психотерапевта, чтобы избавиться от страха перед всякой нечистью. А одноклассничек его хорош, ради какого-то вшивого самоутверждения готов человека довести до нервного срыва. Монгол посмотрел на наручные часы – второй час ночи. Хорошо хоть, что водку с собой прихватили, будет чем время убить.

Вопреки ожиданиям в подвал вела не лестница, а пологий спуск. Облупленную краску на стенах сменила белая плитка с кое-где нарисованными на ней красными стрелками и бегущими человечками, видимо, указывающими направление экстренной эвакуации. Только вот странно, человечки бежали не вверх к зарешеченной двери, а вниз. Может, из этого царства мертвых ведет какой-нибудь подземный ход?

Монголу однажды довелось лежать с переломом в больнице, и от нечего делать он подробно изучил тамошнюю архитектуру. Получалось, что больница – это не только надземная часть, но еще длиннющие подземные коридоры, вот типа такого, соединяющие между собой корпуса, пищеблоки и хозяйственные постройки. Так что не исключено, что человечки бегут в правильном направлении, к какому-нибудь административному зданию или котельной.

Кстати, в отличие от своего надземного собрата этот коридор особой антипатии не вызывал. Единственное, что раздражало, – гулкое эхо, из-за которого казалось, что идут не три человека, а рота солдат.

– Долго еще? – Зубарев хорохорился, но чувствовалось, что о своем опрометчивом поступке он уже пожалел не единожды.