Время «Ч» - [95]

Вспомнив, что здесь поблизости есть ж/д платформа, где с частыми промежутками курсируют электрички, – это, конечно, заслуга Измайловой, которая четко просчитала, где и в каком месте «сладенькому» будет сподручнее уйти от севшего им на хвост транспорта «инквизиторов», – Мокрушин решил не спускаться в метро, хотя вряд ли они могли и там его настичь.

Первым делом он решил перестраховаться: вытащил питание из обоих мобильников, чтобы преследователи, у которых наверняка есть соответствующая аппаратура, не запеленговали его, не засекли по излучению…

Обогнул станцию метро, пересек одну из смежных улиц, потом, сделав небольшой крюк, – дворами! – вышел на платформу, куда вот-вот, судя по обилию собравшихся здесь граждан, должна прибыть очередная электричка…

В принципе это был его шанс избежать крупных неприятностей. Возможно – единственный такай шанс. Ему ничего не стоило сейчас сделать всем ручкой – и «инквизиторам», и своему руководству, и тем, кто послал своих ряженых на Братиславскую. Деньги, резервный комплект документов, надежное укрытие – все это имеется в наличии. Он, Мокрушин, способен надолго залечь на дно. Для него не проблема найти себе такую нору, где его не найдут ни свои, ни чужие. Но что, спрашивается, дальше? Что, прятаться всю оставшуюся жизнь? Или сразу брать курс на ближнее зарубежье, а оттуда – уже в дальнее? Ну а там уже объявиться и попытаться закосить под обычного сотрудника военной разведки, подполковника ГРУ, возмущенного типа режимом и бесчеловечными способами ведения войны на Кавказе? И так далее, и тому подобное?..

Нет уж. Такие варианты не для него, не для Владимира Мокрушина, известного в узких кругах по прозвищу Рейндж.

Его сейчас беспокоит не собственная судьба – вообще-то беспокоит, себе-то не надо врать, дружище! – а нечто другое.

Например: не слишком ли он сильно врезал своей боевой подруге? Прямо в лицо, которое он еще недавно целовал? Гм… Вряд ли он что-то серьезно ей повредил, потому что удар – даже в четверть силы – пришелся ей в скулу… Но если бы он не вырубил Измайлову, то и у нее могли бы возникнуть очень серьезные проблемы: «Гелентваген» прошел дополнительный «тюнинг»; к примеру, одновременно с движком включаются в работу две миниатюрные видеокамеры, одна из которых снимает внутренности салона, другая – через лобовое стекло – обозревает переднюю cферу… А так что с нее теперь взять тем же особистам? Мокрушин вырубил приставленную к нему начальством сотрудницу… Ктo, спрашивается, мог ждать такого от старшего коллеги, федерального агента?.. И если даже волкодавы из конторы спецпрокурора, сопровождавшие джип, прохлопали, проворонили опального агента, то какие, спрашивается, к ней могут быть претензии?..

Как там в записке, которую накропала Измайлова и сунула ему незаметно в ладонь: «Таксофон – контак-й – «Швогер» – новые ЦУ!»

Рейндж, страхуясь, решил проехать пару станций и лишь затем, сойдя на окраинной платформе, найти таксофон и позвонить доверенному лицу Шувалова – набрав известный ему контактный телефон.

Когда он втиснулся в тамбур подошедшей к перрону электрички, часы показывали 11.58.

Темно-серое – под свинцовый оттенок – строение, сложенное из высокопрочного армированного бетона, с двумя подземными этажами, которые поделены сдвижными решетчатыми стенами-панелями на комнаты-соты, предназначено для временного хранения денежных средств как российской наличности, так и инвалюты, находящихся в обороте у крупных коммерческих банков и не менее крупных столичных торговых сетей и сетей бензозаправок.

Окна в этом приземистом здании, расположенном в Северном округе, отсутствуют напрочь, само оно с трех сторон окружено стеной из бетонных блоков; вся округа, в особенности же подъездная дорога, ведущая к двум пандусам, – правый действует только на въезд, левый, соответственно – на выезд – контролируется видеокамерами и следящими датчиками. Москва – мировой мегаполис с ежедневным многомиллиардным торговым оборотом. Миллиарды и миллиарды рублей, сотни миллионов долларов непрестанно циркулируют по ее горячим, пульсирующим кровотокам – финансовая столица России могла позволить себе жить энергичной, кипучей, полнокровной жизнью… Деньги должны работать, крутиться в обороте, мимикрировать под товар, перекидываться обратно, подобно оборотню, в денежную наличность, обрастать процентами и в конечном итоге делать деньги – еще большие деньги. Деньги не любят, когда их изымают из оборота надолго: они теряют заключенные в них силу и энергию, они тают на глазах, как больной чахоткой, их грызет внутренняя болезнь, присущая слабым деньгам и слабым худосочным экономикам, – инфляция…

Но и без огромных хранилищ, подобных этому, тоже обойтись нельзя, как нельзя человеку обойтись совсем без печени или, скажем, без селезенки…

В Москве и ближнем Подмосковье несколько крупных хранилищ. Понятно, что «несколько» – это неточное, неконкретное число, но есть вещи, относимые законом к «гостайне». Впрочем, жители одного из столичных микрорайонов, поблизости от которого расположено Северное хранилище, – большинство из них – вряд ли что-нибудь знают о перечне сведений, за разглашение которых можно не только лишиться должности, но и поиметь проблемы по части Уголовного кодекса РФ… Зато многие из них, у кого есть глаза и хотя бы несколько извилин, уже давно поняли, что за объект находится по соседству с их домами.