Временщики и фаворитки XVI, XVII и XVIII столетий. Книга I - [19]

Избавляясь от могучего врага, герцогиня д'Этамп осталась полновластной повелительницей короля французского. Чем светлее было ее настоящее, тем мрачнее казалось будущее, и тогда-то в предвидении грядущего, герцогиня принялась изыскивать все средства к отклонению угрожавших ей неприятностей. Франциск, еще не старый годами, заметно дряхлел и хилел от прежних распутств, смерть его была не за горами. Дофин ненавидел фаворитку. Диана де Пуатье ненавидела ее и того более, дружба и приязнь Маргариты Наваррской не могли быть надежными: она ласкала герцогиню, льстила ей в угоду своему брату. Муж фаворитки, обязанный ей знатностью и всем состоянием, грозился, после смерти благодетеля, отплатить жене за позор и измену. Соображая все эти враждебные обстоятельства, герцогиня д'Этамп решилась приискать себе из королевской фамилии запасного, так сказать, покровителя. Выбор ее пал на герцога Орлеанского. Отклонить дофина от престола и приблизить к нему герцога — было делом немыслимым. Орлеанский мог сделаться прямым наследником только в случае смерти дофина: на подобное злодейство герцогиня никогда бы не могла отважиться; имея все качества интриганки, фаворитка никогда не была убийцей. Зная, что император Карл V неоднократно выражал желание прекратить войну родственным союзом с Францией, выдав дочь или племянницу за одного из принцев крови, д'Этамп остановилась на счастливой мысли женить герцога Орлеанского на австрийской принцессе. Император обещал в приданное за дочерью Фландрию, за племянницей — Миланское герцогство, с тем однако же условием, что области эти ни в коем случае не будут присоединены к короне французской, а будут составлять независимые владения. Мысль герцогини д'Этамп нравилась Орлеанскому, но с другой стороны его прельщала надежда быть и королем французским. Эта надежда основывалась на том, что супруга дофина, итальянская принцесса Катерина Медичи, была неплодна в течение десятилетнего супружества, к совершенному отчаянию мужа. Лейб-медик Фернель успешным лечением разрушил надежды герцога Орлеанского: дофина родила. Тогда претендент на престол решился последовать советам герцогини д'Этамп, взявшей на себя роль посредницы в его сватовстве к дочери или племяннице Карла V. Образовалась партия приверженцев Орлеанского. Главным своим агентом при Карле V герцогиня выбрала графа Боссю, сеньора де Лонгваль, богатого пикардийского и фландрского землевладельца. При его содействии, между фавориткой и императором затеялась длительная переписка. На предложения герцогини Карл V отвечал согласием, но вместе с тем просьбой сообщать ему для соображений о положении государственных дел во Франции и настроении умов тамошнего двора. Герцогиня, обольщенная согласием императора, с усердием самого ретивого лазутчика сообщала ему сведения, которые по тогдашнему военному времени были Карлу V весьма пригодны. Этим шпионством объясняются его успехи во время войн 1543–1544 годов, ужаснувшие всю Францию. Кроме герцогини, Карл V имел при дворе Франциска I надежного клеврета в лице духовника королевы Элеоноры, доминиканского монаха Гавриила де Гусмана. К нему духовник КарлаV, тоже доминиканец, Диэго Шиавец /Chiavec/ писал о предполагаемом мире, которым действительно давно была пора окончить разорительную войну, длившуюся с небольшими перерывами тридцать лет /1515-1545/. Одной из статей проектированного договора было желанное для герцогини д'Этамп бракосочетание герцога Орлеанского с дочерью императора, в приданное за которой назначалась Фландрия. Гавриил де Гусман передал письмо королеве Элеоноре, она сообщила его содержание герцогине. Видя в одной статье исполнение заветных своих желаний, не обращая внимания на остальные, унижавшие Францию, не вознаграждавшие ее ни за громадные издержки, ни за расстройства, — фаворитка пустила в ход весь запас красноречия, льстивых уверений и упоительных ласк, чтобы склонить короля к принятию мира. Несмотря на мольбы дофина отвергнуть предложение императора, несмотря на его убедительные доводы продолжить войну, доверив войска коннетаблю Монморанси, Франциск I исполнил желание фаворитки, и мир в Крепи был подписан. Торжество герцогини было полное, но непродолжительное: будущий ее покровитель, герцог Орлеанский умер, и на этот раз она осталась совершенно одна… лицом к лицу с угасавшим, или, вернее, гнившим заживо Франциском I. Да простит нам читатель это грязное выражение, а равно и следующий рассказ о последней прихоти короля, ускорившей его кончину. Года за два перед тем Франциск встретил в Париже красавицу, заставившую его на время забыть прелестную герцогиню. Встреча была безгрешная: очаровательная незнакомка обменялась с королем взглядом, но взгляд этот зажег в его сердце самые страстные желания. Постоянно имея в кругу придворных чутких ищеек для нежных рекогносцировок, король поручил им разузнать, кто такая эта красавица, чья она дочь или жена и есть ли данные на успех. По справкам оказалось, что она жена адвоката Ферона, по мужу — Фе-роньера, женщина довольно строгих правил, с весьма устарелыми /по тогдашнему времени/ понятиями о верности супружеской. Основываясь на многочисленных примерах счастливого волокитства, король, видя в предполагаемых препятствиях только новую заманчивость, повел атаку на сердце красавицы и — отступил; Фе-роньера была непреклонна. Сообщив о своей неудаче помощникам, король получил от них в ответ, что смешно было бы уступать какой-нибудь жене адвоката ему, торжествовавшему над самыми неприступными. Похищение и насилие строго наказуются законом, правда. Но король вне закона, а потому и вне наказания. Король решился последовать доброму совету, но из числа советников выискался один, сообщивший Ферону о злодейских умыслах Франциска. Первой мыслью бедного мужа было бежать вместе с Фероньерой; но, по неимению средств к обеспеченному существованию в чужих краях, адвокат придумал другое средство, состоявшее уже не в спасении жены, но в пагубе короля. Ферон остался в Париже и здесь принялся ходить по притонам разврата, покупая ласки женщин, заклейменных той страшной болезнью, о которой мы говорили в нашем обзоре общественной нравственности в Европе… Предоставляем читателю догадываться о дальнейших последствиях мщения Ферона. Зараженный король из объятий Фероньеры попал на руки врачей, мало знакомых со свойствами болезни, тогда еще новой, и лечивших ее лекарствами, которые сами по себе стоили двадцати болезней.