— Вот как? Тогда что же ты здесь делаешь, адвокат? Не дочка ли она кого-нибудь из тех, кого мы все так почитаем?
У Ленокса еще оставалась надежда, что Ким окажется непутевым отпрыском какого-нибудь местного политика.
Ким бросило в дрожь от настырности Ленокса, хотя дрожала она не столько от страха, сколько от возмущения. Марку недостает только этой перебранки с Леноксом. Он и так поднимается всю неделю в семь и допоздна сидит за работой. Она это точно знает, потому что, приходя с работы, всякий раз застает его спящим в рабочем кресле.
— Да сколько же можно!
Ким выступила из-за спины Марка, уперев ладони в бедра.
— Я всего-навсего его неродная племянница Ким Уэйд.
Ким не могла сказать, разочаровала она репортера или еще больше заинтриговала. А вот что Марк насторожился, заметила.
— У-э-й-д? — Ленокс повторил ее фамилию по буквам.
— Ну да.
— Неужели вы не нашли места получше, чем «Синий фонарь», мисс Уэйд? Разве ваш дядя вас не предупредил?
— Рад был тебя видеть, Ленокс.
Марк взял Ким за руку и потянул к машине. Его шаги гулко раздавались в ночной тишине.
— Простите меня, пожалуйста. — Ким не знала, что еще ей сказать.
Машина резко оторвалась от тротуара.
— Простите, — повторила Ким, прижимая ладонь к правому глазу, из которого грозила выкатиться слеза.
Марк промолчал, что могло означать только, что он на нее сердится.
Машина петляла в лабиринте улиц. Ким свернулась клубочком в пиджаке Марка. Он не просто согревал ее, что тоже было кстати, но был еще и знаком участия, которое она не могла не оценить.
Ким отвернулась. Нельзя видеть в Марке рыцаря в сияющих доспехах. Он просто создал себе имидж и старается его сохранить.
— Куда мы едем?
— Просто катаемся. Когда я за рулем, мне легче изгнать из себя бесов.
— А мне в таких случаях помогает шоколад.
Уголки его губ дрогнули. Ким очень надеялась, что это была улыбка.
— Ваша «чероки» стоит около «Фонаря».
— О «чероки» не беспокойтесь. Полиция ее подгонит. Я оставил ключ своему знакомому.
— Одежда моя тоже там.
— Про одежду забудьте. Купим новую.
Впечатление было такое, что Марк готов отправиться в магазин хоть сейчас.
Ким снова отвернулась, чтобы Марк не заметил, как она расстроена. Ему от нее одни неприятности.
За стеклами автомобиля проплывала ночь. Улицы, казалось, рвутся из города к подножью гор. Через какое-то время Ким оглянулась, и у нее перехватило дыхание. Мерцающие огни Колорадо-Спрингс остались где-то внизу, а вокруг них простиралась огромная темная прерия.
Они доехали до поворота. Дорога была совсем пустынной. Марк выключил мотор, но остался сидеть в машине, смотря куда-то в пространство. Взгляд у него был сосредоточенный, зубы крепко стиснуты. Наконец он набрал в легкие воздуху, и Ким мобилизовала все свои ресурсы, приготовившись услышать гневную тираду о ее работе, ее рабочем костюме и о том, что она ставит под угрозу его репутацию. Ким ждала, подыскивая аргументы в свою защиту.
— Как вы себя чувствуете сейчас?
Голос Марка был на удивление доброжелательным.
— Да ничего как будто.
У Ким задрожал подбородок.
Марк протянул руку и обнял ее за плечи, разламывавшиеся от напряжения. Меньше всего на свете Ким ожидала сейчас от Марка такого успокаивающего прикосновения.
— Испугались, наверное?
Черт бы его побрал. Ей гораздо проще, когда люди злятся. Тогда она сама становится жесткой и знает, как себя вести. Но жалость — это уже какая-то неведомая территория, и здесь она совершенно теряется.
— Немного, — призналась Ким. — В полиции я еще никогда не бывала.
— Все уже позади. Расслабьтесь, котенок.
Это стало последней каплей. Вымотанная до предела морально и физически, Ким дала выход своим чувствам и срывающимся голосом прошептала:
— Марк, это было ужасно.
— Понимаю. Двигайтесь ближе.
Ким придвинулась к нему и почувствовала, как ей тепло в кольце его рук. Марк долго сидел, прижав Ким к себе и гладя ее по голове. Ким слышала ровные удары его сердца, ощущала, какое сильное и мускулистое у него тело, и ей показалось вдруг, что она находится под надежной защитой. Такое редко с ней бывало. Спазм, сжимавший ее горло, почти прошел, на нее снизошло какое-то ленивое умиротворение. Она готова была сидеть так всю жизнь.
Но как бы ни было ей приятно, спина у Ким затекла, да и Марк, конечно, мерз без пиджака. Ким переменила позу и отодвинулась от него.
— Вам, наверное, холодно?
Марк неопределенно улыбнулся, и Ким тотчас почувствовала себя виноватой.
— Холодно только этой руке, — он подвигал левым плечом, — остальное грели вы. Но она все равно уже ничего не чувствует, так что проблем нет.
— Думаете, мне от этого легче?
Ким попыталась сбросить пиджак, но Марк снова накинул его ей на плечи.
— Я вам честно говорю, все нормально.
Марк включил зажигание, и Ким почувствовала легкую досаду.
— Уже надо ехать?
— Нет, просто хочу погреть немного.
— Это замечательно.
Ким навсегда осталась бы здесь с Марком, окутанная, как коконом, его вниманием.
— Здесь так красиво, — поспешно добавила она, найдя подходящее объяснение. — Эти огни… и ничего больше… только пустынная темная равнина уходит в бесконечность и над ней бездонное звездное небо…
Марк улыбнулся.