Времена и нравы. Проза писателей провинции Гуандун - [21]

И тогда Го Жуйжэнь снова вспомнил о желании сына построить дом. Всей семьей целый год они трудятся не покладая рук, а даже одноэтажный домик себе позволить не могут. Почему же, когда приезжаешь в город, эти высотки растут как на дрожжах, яблоку негде упасть – сплошь многоэтажки, одна выше и элитнее другой, и вырастают словно бы без денег? Высотки тоже презирают бедных и предпочитают богатых!

Автобус въехал на круговую автомобильную развязку. Надо же, в этом городе даже дороги на уровне крыш, это сколько же денег нужно потратить! У них в Хуанбаобао все дороги сообща прорыли мотыгами и лопатами в желтоземе совершенно бесплатно. В последние годы все молодые крепкие парни из деревни поуезжали, дорога раскисла, даже нескольких человек, чтобы отремонтировать, и то не сыскать. Старикам и детям приходилось ходить по этой ухабистой дороге на базар и в школу, в дождливый день по уши в грязи, в ясный – с ног до головы в пыли. Однако кто же из тех, кто жалел денег, чтобы вернуться в Хуанбаобао, сам разбогател? Го Жуйжэнь не знал. Международный рынок заполонили продукты с низкой себестоимостью, которые производили в городах с опорой на дешевую рабочую силу, хозяева фирм считали прибыль, а братья-крестьяне терпели невзгоды.

Когда сынок поехал в город на заработки, то сначала испытывал радостное возбуждение, искал в городе карьерного развития, раз в два-три месяца звонил по телефону и не забывал рассказывать о будущих планах. Сын хотел найти свое место в городе. Он упорно осваивал технические знания, повсюду искал работу, хотел расти профессионально, возможно, даже перевезти родителей в город, чтобы и они попользовались городскими благами. Но это все мечты, в городе у человека душа ожесточается, ты посреди широченной улицы ползаешь и плачешь, а окружающие не обращают на тебя внимания. Если бы все это происходило в Хуанбаобао, разве были бы люди такими жестокими?

С одной развязки автобус снова съехал на другую, а потом спустился с высот на землю и оказался на улице Тяньхэлу. От этих поворотов у Го Жуйжэня голова пошла кругом. Он испугался: город такой огромный, и человек в нем пустое место. Внезапно он затосковал по родному дому. Он понял, почему сыну не хотелось обратно в город. Пусть Хуанбаобао и нищая деревня, но там дом, если у односельчан, независимо от возраста, что-то случается, то ему всегда придут на помощь. А в городе к кому обратишься? Сердце Го Жуйжэня исступленно колотилось. Два дня Го Жуйжэнь повсюду ходил за журналистом, не осмеливался ни слова сказать, ни шагу самостоятельно ступить. Этот город словно безграничное море – чуть зазеваешься и утонул.

Автобус остановился перед торговым центром «Тяньхэчэн», вышло много народу, но и зашло тоже много. На площади повсюду были люди, они копошились, как муравьи, занятые своими делами. Старик обратил внимание на фонтан, бивший вверх, а окружающие туда даже не смотрели.

Го Жуйжэнь вспомнил, что в первый вечер они тут уже проезжали. Если бы они были в деревне, то с наступлением темноты дома и не разглядишь. Как и горные пики, спокойно высившиеся за деревней, от них оставались лишь тени, а иногда тьма сгущалась так сильно, что и теней не видно. Вот что называется «вечер», вот что называется «темнота». А в Гуанчжоу вечер и белый день – одно и то же, в здании кругом огни, на улице красные и зеленые огоньки, словно нарисованные, а в воздухе, как туман, висит светящаяся пыль, да и стены тоже освещены. А еще ведь были и прожектора, которые озаряли лишь облака в небе. В Хуанбаобао тоже проведено электричество, вот только всем жалко им пользоваться, свет пораньше выключают и ложатся спать. Неудивительно, что сейчас повсеместно строят гидроэлектростанции, даже поля под них затапливают, перебрасывают электроэнергию с запада на восток[18], а этой самой электроэнергией в городе народ освещает стены и облака. Жалко затопленных полей, ведь ту землю крестьяне унаследовали от предков!

Двадцать лет назад Го Жуйжэнь ездил в Ханчжоу, в те времена город был совсем не таким, на один фонарь больше по сравнению с деревней, не было такого расточительства, да и горожане не так явно отличались от деревенских жителей. И впрямь времена поменялись.

14

Они приехали в Танся. Вот и мемориальная арка. Вот та самая улица, по которой ползал Го Юнь: немного неровная, на углу гостиница. Движение в обе стороны, все кругом застроено, балкон на балконе, расстояние между ними меньше одного чи[19]. Это дешевое жилье, которое крестьяне построили, а теперь сдавали в аренду, – фактически деревня в черте города. Город бешено разрастается, несколько лет назад тут была настоящая деревня, а теперь ее со всех сторон обступили высотки. У крестьян не осталось полей для посева, приходится жить за счет сдачи жилья. Зато появилась масса свободного времени, заняться нечем, и они коротали дни, играя в карты на деньги. Эти домики – тесные, темные, влажные, грязные, и сдают их исключительно приезжим работягам, а еще здесь обитают проститутки, преступники в бегах и всякий сброд, занимающийся нелегальной деятельностью. Азартные игры, грабежи, убийства, наркотики и проституция – все это процветает в темноте. А по улице снуют туда-сюда люди, словно бы ничего и не происходит, а о том, что случилось вчера, сегодня уже забывают.