Времена года - [29]
– Я умру в канаве, – повторяет Поль не без удовольствия.
– Я готова, – начинаю я, – стать вашим домом.
Поль в тревоге поднимает голову.
– Но я такой непостоянный человек.
– Поймите, Поль, мне ничего не нужно от вас, ничего. В моем представлении слово «дом» не имеет отношения ни к социологии, ни к географии, ни к сердечным привязанностям.
Поль не без труда справляется с тугой щеколдой, выходит за ворота, делает несколько шагов и возвращается.
– У меня никогда не было дома. У меня никогда не было никакого дома. Мне никто никогда не говорил таких слов.
Наконец-то мы заключили мир. Вероятно, от поколения к поколению все-таки можно перекинуть мостик. Кажется, мы зашагали в ногу. В конце концов, у меня вполне мог быть такой сын, если бы однажды на заре я не поступила с Юджином точно так же, как сейчас с Полем.
– Я допускаю, что мое желание быть вашим домом чем-то смущает вас, – спокойно продолжаю я, впервые чувствуя под ногами твердую почву, – или беспокоит, что ж, значит, у вас есть для этого основания.
Поль безмолвствует.
Я продолжаю, хорошо сознавая свое превосходство.
– Но так как это мое жилище, вам придется считаться с моим образом мыслей и с моими представлениями о приличиях.
Поль опять сникает. Ему труднее пройти по мостику, чем мне. Он бросает меня у ворот и снова уходит, я едва вижу, где он. Кричит петух, другой отвечает ему, Поль медлит, но потом опять возвращается.
– Я глубоко тронут.
– Не верю.
– Почему?
– Потому что вы еще не поняли. Пройдет года два, не меньше, прежде чем вы поймете.
Беспокойство вновь гонит его прочь, но какая-то мысль с прежней неумолимостью заставляет вернуться.
– Если бы я встретил такого человека, как вы, когда вышел из сиротского приюта, – говорит он без капли пьяной жалости к себе, – если бы я встретил такого человека до того, как пошел в матросы, моя жизнь сложилась бы совсем иначе.
– Я хочу, чтобы вы приходили ко мне, когда вас что-нибудь тревожит, – говорю я и чувствую, что мне снова не по себе. – Я хочу, чтобы вы всегда, что бы ни случилось, всегда знали: есть человек, который вас понимает, с которым вы можете поговорить в любое время, при любых обстоятельствах.
Он упорно смотрит на розовеющее небо, и, хотя мне уже исполнилось сто лет и я замерзла и устала, я повторяю:
– В любое время, при любых обстоятельствах.
Молчание, заполненное работой мысли...
– Вы, наверное, замерзли.
– Поль, я хозяйка этого дома, и, когда бы вы ни пришли, я встречу вас как подобает хозяйке, даже если все мои кости с треском сломаются одна за другой.
Поль громко хохочет, он продолжает хохотать, шагая по дороге, а потом... потом снова возвращается ко мне, как возвращался уже столько раз.
– Все-таки, – торопливо шепчет он, – все-таки я должен как-то оторваться от вас.
И закрывает ворота; теперь мы разъединены.
– Спокойной ночи, – шепчет он мне на ухо, и его теплое дыхание, согревая этот единственный кусочек моего тела, заставляет меня подумать о его теплых губах, – спокойной ночи... дорогая.
Я стою у ворот, смотрю вслед одинокой фигуре и прислушиваюсь к замирающему звуку одиноких шагов сына, которого могла бы родить, отнесись я менее возвышенно к Юджину однажды на заре бог весть сколько лет назад, или к одиноким шагам отца другого сына, который мог бы родиться, будь я настроена менее возвышенно сегодня на заре, когда здесь был Поль. И все-таки я не покинута. Я вскидываю подбородок. Рождение, единение и смерть людей – это еще не все, что меня интересует в жизни. Я странствую менее прозаическими дорогами. Сейчас, когда мне больше не мешает предательница-женщина, я гораздо лучше представляю, что привлекает меня в Поле. Не великолепный мужчина, каким он предстал передо мной вчера вечером. Не его рот – единственный предмет моих вожделений. Я больше не уношусь в мечтах к заре, которая стучится в небеса. И дело не в том, что я уже до дна осушила чашу жизни. Неразличимые в темноте предметы принимают все более явственные очертания в потоках света, льющегося с востока, со всех сторон слышатся крики петухов, последний звук удаляющихся шагов Поля доносится до моих ушей, и я наконец прозреваю. Несмотря на неправдоподобно красивое лицо и желание пофлиртовать, несмотря на странствия по морям и «веру в другое существо», Поль всего лишь еще один из моих малышей, и я вновь учительница, и вновь по праву горжусь собой.
«Я видела, – выводит вторая Твинни, прилежно спрашивая, как пишется каждое слово, –
Мисс Воронтозов
около могилы.
Варепарита
пела около
сестрички Пату».
Марк Каттер не выходит у меня из головы. Его мать, которая искренне ненавидит нас всех, отказывается покупать ему учебник и карандаш, потому что Марк, как она говорит, двигается слишком быстро. На самом деле Таме, мой чистокровный маори, двигается быстрее. Но дочурка миссис Каттер учится в городе, в частной школе, куда ее отдали, чтобы избавить «от этих ужасных маори», а так как в этой школе, где превыше всего ценится имя, одежда и плата за учение, только одна учительница с дипломом, то по сравнению с сестрой Марк действительно двигается слишком быстро. Наша киска и наш петух, которые регулярно посещают занятия, наверное, тоже двигаются слишком быстро.
Книга популярного венгерского прозаика и публициста познакомит читателя с новой повестью «Глемба» и избранными рассказами. Герой повести — народный умелец, мастер на все руки Глемба, обладающий не только творческим даром, но и высокими моральными качествами, которые проявляются в его отношении к труду, к людям. Основные темы в творчестве писателя — формирование личности в социалистическом обществе, борьба с предрассудками, пережитками, потребительским отношением к жизни.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
В каноне кэмпа Сьюзен Зонтаг поставила "Зулейку Добсон" на первое место, в списке лучших английских романов по версии газеты The Guardian она находится на сороковой позиции, в списке шедевров Modern Library – на 59-ой. Этой книгой восхищались Ивлин Во, Вирджиния Вулф, Э.М. Форстер. В 2011 году Зулейке исполнилось сто лет, и только сейчас она заговорила по-русски.