Вредная привычка выходить замуж. Короткие повести и рассказы о любви - [12]

Кривошеин уснул сразу, спал долго и сладко. Утром проснулся с готовым решением и готовыми словами. Проверил почту, зашел на минутку на форум. Побрился, надел светло-голубую, идущую ему (он знал это) футболку и пошел к соседке.

Женщина встретила его прямым взглядом, не отводя глаз. Но он опять ощущал свое превосходство. Он вообще всегда чувствовал себя чуть умнее, чуть сильнее, чуть лучше, чем окружающие. И просто терял землю под ногами, если это чувство его покидало. Так было вчера. Сегодня все вернулось на круги своя: он — мужчина и повелитель мира. Она — сельская клуша, до которой он, с высоты своего прекраснодушия, снизошел.

Кривошеин весело, даже как-то залихватски, потребовал чаю; Полина молча поставила перед ним чашку. Где были в этот момент его ангелы хранители? Почему они отвернулись от него, почему не заткнули ему рот? Ведь он все, все уже знал, знал, как и чему до; лжно быть! Но, как слепо-глухо-немой идиот, выпалил заготовленные речи: что готов оказывать ей дружескую поддержку в разумных пределах, с ее стороны надеется на понимание и… НЕ болтливость. Что в их возрасте это нормально и так и должно быть. Он четко дал понять соседке, что связь, которой хочет ее осчастливить, его слегка эээээ… Компрометирует. Полина молча стояла рядом, опустив глаза. И — ни слова! Нехорошее предчувствие вернуло ему вкус кислятины где-то в самой глубине горла. Полина подняла глаза, посмотрела на него очень открытым и прямым взглядом, повернулась и ушла в дом. Хромая больше обычного. Замок двери щелкнул два раза. Коты с недоумевающими взглядами остались по эту сторону двери.

Глава 3 Сватовство гусара

Две недели Полина почти не выходила во двор. Потом она уехала в Питер, к сыну, как сказала Мария Георгиевна. Ее внучатая племянница кормила оставленных котов. Полина вернулась, но Кривошеину на глаза не попадалась; соседка больше не устраивала посиделок с ноутбуком во дворе под навесом.

Отцвели сначала ирисы, за ними — пионы и лилии, потом июльские надменные георгины затеяли царственный бал устрашающе огромных и немыслимо прекрасных цветов. Кусты роз лето напролет страстно изнемогали под великолепием нежно-пышных соцветий. Странно, но Полину он так и не видел. Пряталась? — Или разлюбила всю эту неземную красоту? И вообще, когда она умудрялась срезать виноград и мести дворик?

Последние цветы, мелкие хризантемки, или, как их называли местные — «дубки», распустились в октябре. С ними соседствовали сиренево-синие, милые в своей простоте сентябри. Воздух по утрам стал по-осеннему прозрачным, прохладным и вкусным. Ярко-зеленый мир, уставший от сумасшедшего летнего разноцветья, отдыхал. Краски блекли, пышные кроны стали прозрачными.

Наконец, Полина стала понемногу появляться. Она разговаривала во дворе со своими котами, тихонько смеялась. Опять подолгу стояла в саду, среди последних цветов. Федор Михайлович видел, как она каждое утро мела листья и жгла их. Потом Полина устроила огромный костер из пожухших сорняков и высохших, двухметровых стеблей георгинов. Лицо женщины было сосредоточенно-улыбчивым. И ему стало совсем плохо: он понял, что его забыли, и даже память о нем сожгли, как те стебли!

Перед Новым Годом Федор Михайлович выдал премию и выпил в честь праздничка по стопочке со своей уборщицей, Георгиевной. Баб Маня (чистый Илья Муромец комплекцией!), от пятидесяти граммов коньяка зарумянилась и разговорилась. Хитро поглядывая, с прищуром, спросила:

— Ты чО, Михалыч, не ладишь с соседкой? А то бы поговорил с Сергеевной. Она собирается к сыну уезжать, весной будет продавать дом. Тебе как раз прикупить, сад бы на ее участке посадил… Ничего, — думал Кривошеин, — ничего. Это еще ничего не значит! Еще до весны — ого-го. Еще зима, а потом тюльпаны зацветут, нарциссы… куда она поедет, когда такая красота? Он проверил ощущения во рту: нет, кислого крыжовника не было. Пока она там, рядом, где-то ходит, ест с кустов ягоды, висит на своих форумах ночами напролет, а утром бродит среди цветущей смородины с таким видом, будто она одна во всей вселенной, — крыжовник к нему не вернется.

Зима прошла в форумных баталиях на тему подписания контрактов пилотов F-1. На восьмое марта ему ужасно, просто ужасно хотелось подарить соседке орхидею из теплицы: так серо и грязно было за окном, что ей обязательно надо было поставить на тумбочке возле кровати ярко-красную каттлею. Он ей и подарил. Только она об этом не знала. Федор Михайлович даже обиделся: что, трудно было зайти, забрать свою каттлею?

А в апреле, перед самым Гран-При Китая, она действительно повесила объявление на калитке: «Продается». Как раз тогда, когда расцвели желтые нарциссы и ярко-алые, как аортальная кровь, тюльпаны.

Пришлось срочно заказывать супер-роскошную корзину с лилиями в местном цветочном магазине. Кривошеин думал: вот глупость-то! Зачем корзина эта, когда вокруг полно настоящих цветов? — Театр. Чистой воды театр! Но вывеска «Продается» не оставляла вариантов. Федор Михайлович, морщась и ощущая (почти физический!) дискомфорт, поехал за 70 километров в Краснодар, в ювелирный магазин. Ах, как же это было пошло: корзина с лилиями и кольцо с бриллиантами. Но другого выхода он не видел. Поэтому, стиснув зубы, решил пройти через все муки ада официального сватовства. Да ему было проще купить в подарок цех по расфасовке семечек и местный пивзавод в придачу, но ее, Полину, пивзавод не остановил бы!