Вредная девчонка – староста - [32]

Следующий звук был похож на скрип калитки. Этого мистер Лесли уже не вынес. Пробормотав, что ему нехорошо, учитель выскочил из класса, велев детям продолжать работу без него.

Продолжать работу? Это было совершенно невозможно! Раскаты смеха, безудержное веселье, визг и хохот наполнили класс. По щекам Дженни текли слёзы. Гарри катался по полу, держась за бока. Элизабет хохотала, заражая смехом остальных. А Джулиан стоял посреди класса и ухмылялся.

– Ох, ну и здорово же получилось! – сказала Элизабет, утирая слёзы. – Никогда в жизни так не смеялась. Ох, Джулиан, ты великолепен! Повтори это обязательно! Это было потрясающе!

И всем пошло на пользу. Взрывы смеха очистили воздух от злобы, подозрительности и вражды. Все вдруг почувствовали себя добрыми друзьями. Хорошо смеяться и играть вместе! Школа для первоклассников вдруг сделалась более приятным местом.

Глава 19 Джулиан получает горькое известие

Успех на уроке мистера Лесли, по-видимому, вскружил Джулиану голову. Он испробовал несколько других звуков на уроке у Мадемуазель и на уроке рисования. На французском он замычал, не подозревая, что учительница ужасно боится коров.

– Корова! – воскликнула она и задрожала от страха. – Только корова так мычит! – Бедная Мадемуазель искренне поверила, что чья-то корова разгуливает по коридору.

«Му-му-у», – раздалось снова, и Мадемуазель снова вздрогнула. Она терпеть не могла коров и ни за что не пошла бы на поле, если бы они там паслись.

– Давайте я схожу и прогоню её, – вызвалась Дженни, радуясь своей смекалке. – Девочка бросилась к двери, затем послышалось «кыш-кыш» и снова громкое мычание, от чего весь класс покатился со смеху.

Мадемуазель наконец сообразила, что коровы просто так не разгуливают по школьным коридорам, и строго посмотрела на Джулиана. Она вспомнила выходки этого ужасного мальчишки. Уж не взялся ли он за прежнее?

А первый класс меж тем наслаждался проделками озорника. Казалось, им не будет конца. Его живой ум придумывал всё новые и новые проказы да такие изобретательные, что ни один учитель не мог их разгадать.

Джулиан ещё раз использовал чихательный порошок, в этот раз на уроке пения у мистера Льюиса. Учитель собрал вместе два или три класса на репетицию, но она в мгновение ока превратилась в безудержное веселье, а мистер Льюис чихал, тщетно пытаясь остановиться. Джулиан благодаря своим необыкновенным проказам стал в школе настоящим героем.

Но учителя вовсе не считали его таковым. Они часто обсуждали его, иногда сердито, иногда с грустью.

– Он самый смышлёный из всех, кто когда-либо учился в нашей школе, – говорила мисс Рейнджер. – Один из самых способных. Если бы он учился всерьёз, то получил бы любую стипендию. У него отличные мозги, вот если бы он их правильно использовал!

– У него одни шалости на уме, – проворчал мистер Лесли. Он теперь был уверен, что странные звуки у него на уроке – дело рук Джулиана, и, вспоминая об этом, всякий раз страшно злился. Но оказалось, что ученик, словно чтобы загладить свою вину, написал прекрасное сочинение для мистера Лесли – сочинение, которым учитель и сам бы гордился. Да, это был, несомненно, очень странный мальчик.

На собрании, которое состоялось через неделю, Элизабет уже не сидела в президиуме. Она перестала быть старостой, и теперь её место было в зале вместе со всеми. Но она встала и взяла слово:

– Я просто хочу сказать, что была несправедлива к Джулиану. Я и ему об этом сказала, и он меня простил. Так что мы теперь снова друзья. Вот видите, какой он великодушный. Мне жаль, что я оказалась плохой старостой. Если меня снова когда-нибудь изберут, я постараюсь справиться получше.

– Спасибо, Элизабет, – сказал Уильям, когда девочка села. – Мы рады, что с Джулиана снято подозрение и что он показал себя достаточно взрослым и простил тебя. Хорошо, что вы помирились.

Повисла пауза. Джулиан улыбнулся Элизабет, и она улыбнулась ему в ответ. Хорошо было снова стать друзьями. И тут Уильям заговорил, но на этот раз голос его звучал строже:

– Я должен кое-что ещё сказать Джулиану. Не очень приятное. Все учителя, Джулиан, недовольны тобой. И не только потому, что ты дурачишься в классе и устраиваешь всякие розыгрыши, но потому, что ты тратишь на эту ерунду свои отличные мозги. Все считают, что они у тебя прекрасные, изобретательные и необычные – и в будущем дадут тебе шанс сделать что-то важное для мира, – а ты тратишь их на пустяки и чепуху, которая этого не стоит.

Он замолчал. Джулиан покраснел и сунул руки поглубже в карманы. Ему эта речь совсем не понравилась.

– Тебе нравится смешить весь класс и чувствовать себя при этом героем, – продолжил Уильям, – но лучше бы ты прикладывал больше усилий, чтобы в будущем стать героем в мире науки и изобретений.

– Мне всё равно, прославлюсь я или нет, когда вырасту, – пробурчал Джулиан. Он всегда держался грубо, когда был смущён. – Я просто хочу хорошо проводить время, делать, что мне нравится, а другие пусть делают то, что нравится им. Зачем напрягаться – это глупо и…

– Встань, когда ты говоришь с нами, и вынь руки из карманов, – велел Уильям.

Джулиан нахмурился, но встал и вынул руки из карманов.