Вред любви очевиден - [38]

– Зелень зелёная, солнце жёлтое, – вставляет Лера, – а розы розовые. Красотища, короче.

– А ты всё смешиваешь… Мешаешь краски. Становится грязно.

– Я ведь тебя не держу, Федя. Я ничего тебе не обещала. Мы ничем не связаны.

– Да. Только я на тебя душу потратил.

– Новая отрастёт, – фыркает Лера.

Клара тревожно прислушивается к разговору.

В другом такси – Гуля, Варя и Космонавтов.

– … а тут богатый муж взял и помер, – заканчивает рассказ Гуля. – Детей нет, времени вагон, делать не хер. Вот она и примчалась мелодраму тут играть на просторе.

– Вы знаете, вы не говорите Феде, чем занималась до отъезда за границу эта его мама, – беспокоится Варя. – Ему это не понравится.

– Странный мальчик, – говорит Космонавтов. – У меня бы сейчас мамаша с деньгами бы объявилась, с удовольствием взял – пусть шлюха, ничего, мне было бы даже приятно, что место моего рождения пользуется повышенным спросом…

Гуля хохочет. – Интересная теория!

– Собственно говоря, не это ли составляет сущность любви к Родине вообще? – размышляет Космонавтов. – Мы желаем, чтоб нашу Родину как можно больше хотели…

– Извините, но этот разговор мне неприятен, – твёрдо говорит Варя. – Я ещё раз прошу не сообщать Феде определённых обстоятельств, известных вам.

– Молчание стоит золота, – заметил Космонавтов.

– Нет, но до чего врубной мужик, – говорит Гуля. – На ходу сечёт.

Подъехали к дому Брауна почти одновременно. Идут вереницей.

Девушка открыла дверь и посмотрела на прибывших уже без всяких эмоций.

– Мы к господину Брауну по важному делу, – всё-таки сообщает правильная Варя.

Девушка мотает головой.

– Вроде не спит ещё.

Клара, Федя, Лера, Гуля, Космонавтов и Варя направляются в комнату Брауна.

– Он хочет вас разжалобить, господа присяжные, – продолжает Браун. – Преступный старик Весь Мир, писая в прокладки, хнычет, что он не виноват, что жизнь такая, что он болен и одинок. Не верьте! Он полон отборной злобы и хитёр, как его отец, нет – отчим– дьявол…

Входят наши герои. Некоторое время все, взволнованно дыша, смотрят друг на друга.

– Дед, мы к тебе, – начинает Клара.

– Господин Браун, вот Федя, – продолжает Варя.

Федя подходит к прадеду. – Вы меня помните? Я Федя, сын Ани Вольской. Я у вас был, помните? Вы мне рубль подарили, царский…

– Я вас помню, Федя. И куда вы дели мой рубль?

– Вот он, – показывает Федя. – Я его всегда с собой ношу, на счастье. Я не знал, что вы живы. Мама не говорила. Вы с ней поссорились?

Браун с удовлетворением разглядывает рубль.

– Рубль признаю. И вас признаю. Вы мой правнук Фёдор. С Аней я расстался, поскольку она соизволила выйти замуж за какого-то Марченко… Терпеть не могу, когда высокорождённые женщины связываются с низшими организмами. Что делать, тяжёлое наследие советской власти.

– Ну, это точно твой дедуля, – говорит Лера. – Тексты у вас передают по наследству.

Космонавтов тем временем бродит по комнате, рассматривает вещи.

– А что это за группа товарищей с вами? – спрашивает Браун.

– Так получилось, дед. Мы по делу, это важно. Скажи – эта женщина, она тебе родственница?

Клара встаёт на колени.

– Иеремия, не погуби. Заклинаю тебя памятью Эммы, твоей дочери!

– Сколько у женщин лишних эмоций, – удивляется Космонавтов. – Хоть бы сдавали излишек в недоразвитые страны… В Прибалтику, что ли…

– Это Клара, – спокойно отвечает старик. – Клара Вольская, моя бывшая внучка.

Клара целует Брауна от полноты чувств и бросается на Федю.

– Видишь, видишь, я говорила тебе правду, сынок…

– Не знаю… – морщится Федя, – странно всё… Подождите…

– Чего там! – вопит Гуля. – Шампанского!

– Моя бывшая внучка, – продолжает Браун. – Проститутка и воровка.

– Господин Браун, мне кажется, эти детали мы могли бы обсудить позже, – отважно вмешивается Варя. – У вас был очень тяжелый день. Вы потеряли Дору.

– Дора? – переспрашивает Браун. – Дора, Дора, Дора…

Он застывает.

– Это с ним что? – удивляется Гуля.

– Отключился на время, – объясняет Варя. – Сто четыре года, что вы хотите.

– Сынок, это всё неправда, – плачет Клара. – Дед очень жестокий…

– По-моему, дед в полном порядке, – возражает Космонавтов.

– Ты бы помолчал, тварь, – не выдерживает Лера.

– Понимаю… профессиональная солидарность… – усмехается Космонавтов. – Клара и Лера… что-то у вас есть общее…

– Я вышла замуж, скрыла, что у меня ребёнок, уехала… Я виновата. Но я не проститутка и не воровка, и если бы ты знал, Феденька, как я наказана… Ты думаешь, я из-за денег? Клянусь, нет. Я полюбила, я хотела другой жизни… Деньги – тьфу. Вот, – Клара достаёт из сумочки пачку евро, – вот, возьми, пожалуйста… ничего не жалко, бери сколько хочешь…

– Ого! – радуется Гуля. – Полился золотой дождик!

– Ой, что это? – пищит Космонавтов. – Ой, денежки! Целая пачечка! Позвольте полюбопытствовать… Настоящие! Да, жестикуляция приятная. Вот, Феденька, и кончилось твоё революционное детство. Прочь игрушки, прочь протесты! Теперь можно жить настоящей жизнью. А что такое значит – жить настоящей жизнью? Это значит – тратить денежки. Был бедный Федя, стал богатый Федя. Лерочка, это вам на заметку. Абортики-то теперь подороже можно делать…

– Убить мало гада, – автоматически отвечает взволнованная Лера.