Вражий питомец - [71]

Как меня оскорбить ты готов?

                 Лаге

Лера, все, что случается с нами,

Происходит по воле богов.

Сильный Тор опьянил меня страстью,

Фрея в спальню твою привела,

Волк Фенрир с угрожающей пастью

Сторожил, как моей ты была.

Пусть уйдешь ты далеко, пусть кинешь

Небожителей наших и нас.

Но из памяти разве ты вынешь

Тот жестокий и сладостный час?

                 Лера

Ты был страшен тогда; мне казалось,

Что огонь пожирает меня.

                 Лаге

Ты смотрела и ты улыбалась

Веселей и страшнее огня.

                 Лера

Выжди, Лаге, позволь воцариться

Мне в богатой и сильной стране

И тогда, как кочующий рыцарь,

Приходи откровенно ко мне.

                 Лаге

Да, но ты поцелуешь сначала,

Поцелуешь меня, как тогда.

                 Лера

Нет, не надо.

                 Лаге

Ведь ты обещала….

Лера, помнишь ли прошлое?

                 Лера

             (целуя его)

Да.

Входит Гондла.

СЦЕНА ТРЕТЬЯ

>Лера, Лаге, Гондла, потом Груббе.

                 Гондла

Лаге? Лаге опять? На колени!

Я король, пресмыкайся, змея!

                 Лера

Нам не надо твоих повелений,

Ведь корона моя, не твоя.

                 Гондла

             (не слушая)

Вот теперь-то добьюсь я ответа

От тебя, возмутившийся раб!

                 Лаге

Посмотрю, как ты сделаешь это;

Мы в лесу, я с мечом и не слаб.

                 Гондла

Честь мою не унижу я спором,

Лютню брошу, себя погубя,

И падет небывалым позором

Королевская кровь на тебя.

                 Лера

               (к Лаге)

Уходи же!

                 Лаге

Но ты обманулась,

Никаких здесь властителей нет!

Эта шутка и так затянулась

На пятнадцать без малого лет.

                 Гондла

Что за ложь?

                 Лера

Я понять бы хотела…

                 Лаге

(указывая на входящего Груббе)

Груббе все рассказать вам готов.

Очевидец нелепого дела

На одном из старинных судов.

                 Груббе

Расскажу. Что отрадней былого

Для такого, как я, старика?

Лере в пользу пойдет это слово

И вдобавок унизит щенка.

Помню, помню, как злилась пучина,

Мы с Гер-Педером рвали волну,

Увозя королевского сына

Из Ирландии в волчью страну.

Сам король отпустил лебеденка,

Но Гер-Педер, затейник пустой,

Взял с собой и другого ребенка,

Некрасивого, крови простой.

С ним за это поспорил бы каждый,

Но Гер-Педер был друг мне, не лгу,

Мы варили кита не однажды

С ним, на Страшном живя Берегу.

С нами ехал и маленький Лаге,

Сын любимый Гер-Педера, он

Раз делил с королевичем флаги,

Поднял ссору и, вмиг обозлен,

Бросил бедного мальчика в море.

И беде не сумели помочь

Ни Гер-Педер, ни я и ни Снорре,

Потому что надвинулась ночь.

До утра бушевала пучина

И Гер-Педер молчал до утра, —

Все он видел, как голову сына

Отсекает удар топора.

А наутро сказал: — Лебеденка

Все равно мы теперь не вернем,

Так давайте другого ребенка

Королевичем мы назовем. —

Он молил нас, и мы согласились

Неразумного Лаге спасти,

Дальше поплыли, ветры бесились,

Как гуляки, у нас на пути.

Связки молний пылали на небе,

И до тучи доплескивал вал;

Мы гадали по книге, и жребий

На Гер-Педера трижды упал.

И его мы швырнули в пучину,

Но сперва поклялись перед ним,

Что подложному царскому сыну

Мы жестоко за все отомстим.

                 Гондла

               (быстро)

Кто отец мой?

                 Груббе

Бродячий, ничтожный

Скальд, забыли теперь про него.

                 Гондла

Кто же мать моя?

                 Груббе

Нет, осторожно,

Больше я не скажу ничего.

                             (К Лере.)

Вот, короной венчан шутовскою,

Он поднять не осмелится глаз.

                 Лера

Груббе, Лаге, оставьте со мною

Эту… этого… Гондлу сейчас.

Груббе и Лаге выходят.

СЦЕНА ЧЕТВЕРТАЯ

>Лера и Гондла.

                 Лера

Что же, друг? Ты обманно назвался

Королевичем? Значит, ты вор?

Ты корону мне дать обещался,

А даешь только боль и позор.

Полно! Есть и глумлению мера,

Не превысит ее человек!

Иль ты думал, что глупая Лера,

Как развратница, любит калек?

Что рожденной отцом благородным

Так уже лестно покинуть свой дом

И повсюду идти за негодным

Нищим, может быть, даже рабом?

Где же лютня? Играй. Так уныло

Воют волки в полях и лесах.

Я тебя до сих пор не убила,

Потому что мне дорог твой страх.

Но ничто не бывает, ты знаешь,

Окончательным, даже беда…

Например: если ты утверждаешь,

Что король ты и был им всегда,—

Кто помеха тебе в этом деле?

Снорре? Груббе? Их можно убрать.

Лаге с нами. Мы б верно сумели

Властелинами заново стать.

                 Гондла

Там, в стране, только духам известной,

Заждались короля своего,

Мой венец не земной, а небесный,

Лаик, терны — алмазы его.

                 Лера

Так? Ну помни обет мой веселый.

Чуть погаснет на западе луч,

Лаик будет за дверью тяжелой,

И у Лаге окажется ключ.

Он войдет к ней, ее он измучит

Ненасытным желаньем мужским.

Он ее наслаждаться научит,

И смирится она перед ним.

И на месте тоскующей Лаик

Будет Лера и ночью и днем,

Неустанно тебя проклиная,

Называя трусливым щенком.

                             (Кричит.)

Где вы, сильные, волки, не люди?

Пусть же когти пустынных владык

Вырвут низкое сердце из груди,

Из гортани лукавый язык.

Показываются Снорре, Груббе, Лаге, Ахти.

Вот, смотрите, он голову клонит.

Кто убьет его, будет мне друг…

                 Ахти

Но не прежде, чем лютню уронит,

Гондла лютню уронит из рук.