Враждебные воды - [20]
Но Британов был хитрой бестией. Он пристально смотрел на корабельные часы и чего-то ждал.
Как только стрелки сошлись на 13.00, тишину центрального буквально пронзил поросячий визг вызова “Каштана”.
— Учебно-аварийная тревога! Пожар в пятом отсеке! Горит электропреобразователь АТТ номер два! — раздался почти истеричный голос доктора, молодого лейтенанта Игоря Кочергина.
Так вот зачем его вызывал командир к себе в каюту полчаса назад!
То, что произошло в следующие мгновения, отчасти напоминало какой-то сложный танец, отчасти — сумасшедший дом. Щелканье тумблеров, перебивающие друг друга команды и доклады, почти непрерывные сигналы вызова из отсеков на “Каштане” — все это на первый взгляд мгновенно создало обстановку полной неразберихи. Но только для непосвященных.
Командир спокойно отступил за спинку своего кресла, пропуская полураздетого механика, вбежавшего на ГКП. Это его ария. Его и старпома. И пока не следует им мешать. В голове Британова четко фиксировались все промахи и ошибки.
— В пятом отсеке двенадцать человек, все включились в средства защиты, АТТ номер два обесточен, тушится пожар шлангом ВПЛ! — Слишком четко звучал доклад командира, пятого старшего лейтенанта Олега Кузьменко, значит, он сам без маски.
— Кузьменко, ты погиб, — вмешался Британов. — Пшеничный! Примите командование!
Хоть он и особист, но и ему надо учиться как всем. На лодке лишних людей нет.
— Есть, товарищ командир! — Немедленно отозвался Пшеничный. Вместе с доктором он жил в пятом отсеке и, слава Богу, правильно понимал свою задачу.
— Механик! Доложите обстановку по кораблю!
— Товарищ командир! Ликвидируется возгорание АТТ в пятом, все отсеки загерметизированы, созданы рубежи обороны на восемьдесят восьмом и сто шестом шпангоутах, личный состав пятого переключился в штатные средства защиты, условно без сознания Кузьменко — необходима эвакуация вместе с доктором в четвертый. Все средства защиты в положении “наготове”. — Красильников знал свое дело.
Но Британов не собирался останавливаться. Слишком все легко и быстро.
Так не бывает.
— Пожар в центральном посту! Горит пульт управления рулями “Шпат”!
— Всем включиться в средства защиты! Аварийное управление рулями — в десятый отсек! Обесточить “Шпат”! — Немедленно отреагировал механик.
Молодой боцманенок автоматически щелкнул рукояткой, и пульт управления фактически остался без питания! Рули глубины замерли в положении пятнадцать градусов на погружение. Какое-то время лодка продолжала двигаться на прежней глубине, но уже через несколько секунд дифферент пополз на нос. Люди в центральном судорожно натягивали резиновые маски и не замечали, что ситуация и в самом деле становилась по-настоящему критической.
— Механик! В чем дело? — рявкнул Британов, первым почувствовав неладное. — Боцман! Держать глубину!
Но молодой матрос, не понимая, что происходит, только судорожно дергал рукоятки. Рули не реагировали! В его глазах вспыхнул ужас.
Лодка с нарастающим дифферентом на нос пошла вниз. Учебная тревога переросла в настоящую!
— Все рули на всплытие! Турбина — реверс! — командир сам бросился к рукояткам аварийного управления рулями.
Многие просто оцепенели. Палуба выскальзывала из-под ног.
Еще несколько мгновений, и дифферент достигнет критического — и тогда сработает аварийная защита турбины!
— Пузырь в нос! — Экстренная команда Красильникова была как никогда своевременной.
Рванувшийся в носовую цистерну воздух уже через секунды замедлил наклон корпуса. Указатель показывал, как турбина сначала остановилась и тут же начала быстро набирать обороты заднего хода, удерживая лодку от губительного сейчас движения вперед.
Наконец, дотянувшись до аварийных рукояток рулей, командир рванул их вверх, и кормовые рули глубины отреагировали, возвращаясь в нулевое положение.
— Экстренный полный ход назад.
Это заняло секунды, которые всем показались вечностью.
Но теперь, когда дифферент быстро переваливался на корму, мгновенно нависла другая угроза. Не такая страшная, как провал на глубину, но и выброс на поверхность не сулил ничего хорошего! Ситуация продолжала оставаться критической.
— Мать-перемать! Открыть клапана вентиляции носовой группы ЦГБ! Снять пузырь с носовой! — Вслед за командиром Красильников быстро пришел в себя.
— Подано резервное питание на “Шпат” — лодка слушается рулей! — Сейчас это был самый долгожданный доклад боцмана.
Через минуту только мокрые от холодного пота лица напоминали о случившемся.
В остальных отсеках многие так ничего и не поняли. Самое страшное на лодке — когда люди не знают, что происходит. Наверное, чувство страха передается и через переборки. Экипаж следовало срочно привести в чувства.
— Внимание в отсеках! Говорит командир! — Британов старался говорить спокойно, но видевшие его в этот момент люди невольно втягивали головы в плечи. Во взгляде командира была такая ярость, что даже Красильников предпочел отвернуться.
— Из-за ошибки боцмана лодка чуть было не провалилась. Личный состав десятого отсека не смог вовремя перейти на аварийное управление рулями. Это могло нам дорого обойтись!
Британову хотелось еще многое добавить в адрес тех, кто не смог справиться с ситуацией, особенно в центральном. Но поддержание уверенности экипажа в абсолютной безгрешности ГКП было необходимо.
Соединенные Штаты Америки щедро заплатили России за утилизацию атомных подводных лодок серии «Тайфун». Но кто-то с большими звездами на погонах решил тайно перепродать одну из них Китаю. Мир оказался на грани Третьей мировой. Его судьба зависит от экипажа подводной лодки «Байкал», которому пришлось вступить в противоборство не только с субмаринами противника, преследующими его в глубинах Северного Ледовитого океана, но и с предателями в собственной стране, готовыми за тридцать сребреников отдать «ядерную дубинку» в руки завтрашнего врага…
Жестокой и кровавой была борьба за Советскую власть, за новую жизнь в Адыгее. Враги революции пытались в своих целях использовать национальные, родовые, бытовые и религиозные особенности адыгейского народа, но им это не удалось. Борьба, которую Нух, Ильяс, Умар и другие адыгейцы ведут за лучшую долю для своего народа, завершается победой благодаря честной и бескорыстной помощи русских. В книге ярко показана дружба бывшего комиссара Максима Перегудова и рядового буденновца адыгейца Ильяса Теучежа.
Повесть о рыбаках и их детях из каракалпакского аула Тербенбеса. События, происходящие в повести, относятся к 1921 году, когда рыбаки Аральского моря по призыву В. И. Ленина вышли в море на лов рыбы для голодающих Поволжья, чтобы своим самоотверженным трудом и интернациональной солидарностью помочь русским рабочим и крестьянам спасти молодую Республику Советов. Автор повести Галым Сейтназаров — современный каракалпакский прозаик и поэт. Ленинская тема — одна из главных в его творчестве. Известность среди читателей получила его поэма о В.
Автобиографические записки Джеймса Пайка (1834–1837) — одни из самых интересных и читаемых из всего мемуарного наследия участников и очевидцев гражданской войны 1861–1865 гг. в США. Благодаря автору мемуаров — техасскому рейнджеру, разведчику и солдату, которому самые выдающиеся генералы Севера доверяли и секретные миссии, мы имеем прекрасную возможность лучше понять и природу этой войны, а самое главное — характер живших тогда людей.
В 1959 году группа туристов отправилась из Свердловска в поход по горам Северного Урала. Их маршрут труден и не изведан. Решив заночевать на горе 1079, туристы попадают в условия, которые прекращают их последний поход. Поиски долгие и трудные. Находки в горах озадачат всех. Гору не случайно здесь прозвали «Гора Мертвецов». Очень много загадок. Но так ли всё необъяснимо? Автор создаёт документальную реконструкцию гибели туристов, предлагая читателю самому стать участником поисков.
Мемуары де Латюда — незаменимый источник любопытнейших сведений о тюремном быте XVIII столетия. Если, повествуя о своей молодости, де Латюд кое-что утаивал, а кое-что приукрашивал, стараясь выставить себя перед читателями в возможно более выгодном свете, то в рассказе о своих переживаниях в тюрьме он безусловно правдив и искренен, и факты, на которые он указывает, подтверждаются многочисленными документальными данными. В том грозном обвинительном акте, который беспристрастная история составила против французской монархии, запискам де Латюда принадлежит, по праву, далеко не последнее место.