Вратарь 1 - [52]

– Почему бы не отправиться в Ядро? Не наполнить Вратаря снова?

– Мы предлагали Бурсу. Он отказался. Когда мы переместимся в Ядро, нас заметят. А приговор по всем давно вынесен. Бурс не захотел жертвовать нашим существованием. К тому же, он не боится конца. Но ему грустно…

– Грустно, – я попробовал на вкус странное слово, как Джагг свои жареные грибы.

– У каждого существа есть цель существования. Кроме Вратарей.

– Почему? У нас она тоже есть.

– Нет, нам просто сказали, что она должна быть именно такой и не иначе. Рунд хотел путешествовать и изучать миры. Свет разгневал своего инструктора постоянными вопросами о возможном родительстве среди Вратарей. Бурс желал изменить мир. Он чувствовал, что создан для чего-то большего, чем просто стоять у алтаря. И именно потому, что никто из нас не исполнил своего предназначения, нам невероятно грустно.

Я задумался. Слова Авича были странными. Но он прав хотя бы в том, что никто из Братьев никогда не говорил о подобном. Нам отвели определенную роль, за границы которой мы не должны были выходить. И там и оставили.

– И что вы здесь делаете? Просто доживаете?

Лицо Авича приобрело странное выражение. Только потом я понял, что он усмехается.

– Весь парадокс в том, что мы хотели быть собой. Но не можем. Потому что нас тогда сразу найдут. Все наше оставшееся существование обусловлено лишь тем, что нас вроде как и нет. Вратари забыли или сделали вид, что забыли о нас. А мы остаемся здесь, чтобы продолжать существовать. В этом случае мы довольно сильно похожи на смертных. Они тоже всю жизнь пытаются быть не теми, кем хотят или являются. Только срок им отведен гораздо меньший.

– И стоило оно того? – изумился я.

Авич потер лоб, будто бы тот вспотел. Так обычно делают смертные, когда им задают неудобные вопросы, но никак не Вратари.

– Что ты хочешь? Ради чего прибыл сюда? Уверен, что не для праздной беседы о нескольких отверженных этой вселенной.

– Да, но рассказывать придется долго.

Я говорил о том, что знал и помнил, начиная с самого первого дня бытности Вратарем. К удивлению, слушали меня все, включая Фрея, развернув сухое, потрескавшееся лицо в мою сторону. Он по-прежнему не отходил от угасающего Бурса. На счет последнего имелись некоторые сомнения. Думалось, что у него нет сил ни на что, но на этой мысли я не стал концентрироваться.

Еще я заметил одну особенность – у местных Братьев не было как такового предводителя. Конечно, больше всего говорил Авич, но любой другой мог прервать меня на интересующем их моменте для уточнения. К примеру, Свет очень любопытствовал по поводу моих эмоций на протяжении всего повествования, а Рунд – как раз увлекся описанием Их, увиденных в Кирде. За это я испытал огромную признательность Брату, поэтому начал с увлечением и некоторой образностью рассказывать о стычке с иномирцами.

– Добряк, то есть Драйк, говорит, что грядет война, в которую Вратарям надо будет ввязаться. Потому что у нас нет другого выбора, – да, Старший Брат говорил не совсем так, но вектор послания был подобным. – По сути, мы уже воюем. И у нас пока нечего противопоставить Им. Поэтому хорулы…

– Нет выбора, – усмехнулся Авич. – Мы должны… Новые Вратари говорят так же, как и старые.

– Подожди, я правильно понимаю, – поднял палец Фрей, – тебя объявили вне закона. Старшие проголосовали за уничтожение, но ты решительно до сих пор пытаешься выслужиться перед ними?

Я поколебался. Вообще, мне действительно хотелось вернуться в Ядро. Как бы там ни было, это был дом. Но вместе с этим после слов Добряка я действительно начал верить, что на моих плечах судьба не только кучки Ищущих.

– Ты не понимаешь, Брат. Дело касается уже не только Вратарей, а всей Вселенной. Ищущих и обывателей, разумных и неразумных существ. Отсидеться, конечно, получится, но вы лишь оттянете срок.

– Седьмой дело говорит, – подошел Джагг. – Видел я этих тварей. Еще более мерзкие, чем ваши грибы. И с Вратарем тем расправились, как с…

Кирдец замолчал, увидев мой взгляд. Вот о чем сейчас действительно не стоило говорить, так о смерти Брата. Уверенности моим потенциальным союзникам данный факт точно не придаст.

– Думаешь, будет какой-нибудь толк от нескольких Вратарей, у которых каждый грамм пыли на счету? – спросил Фрей, но не дал мне ответить. – Ты слишком многого хочешь от нас.

Он прервался, потому что впервые за все время лежащий Вратарь поднял руку и притянул к себе Брата. Движение далось угасающему с трудом. И было видно, что он потратил на него последние силы. Бурс говорил неторопливо и с долгими перерывами. Но Фрей ни разу не перебил его. Больше того, остальные тоже двинулись к парочке. Лишь Авич сказал напоследок.

– Подожди, Седьмой, нам надо переговорить.

– Фуфло это все полное, – встрял Джагг, как только мы остались вдвоем. – Не помогут они нам. Лишь время теряем.

– И что, предлагаешь отправиться выручать хорулов вдвоем?

– Больной что ли? Мне эта девчонка, нравится, конечно, но не до такой степени. Ты про хорулов забудь. Им кранты.

– Значит, будем ждать, что скажут братья.

– Да ничего не скажут. Так и будут меньжеваться. Видно, что яиц у них нет. В смысле, внешне не видно, но, блин, короче, ты понял. Ладно, разбирайся, я пойду куда-нибудь присяду.