Врата. За синим горизонтом событий - [39]
– Это девушки, с которыми вы познакомились недавно, Боб. Может, вспомните кого-нибудь из более ранних?
– Ты имеешь в виду из прошлого? – Я начинаю вспоминать прошлое, вплоть до пищевых шахт и Сильвии, и это начинает меня смешить. – Знаешь что, Зигфрид, забавно, но я не могу припомнить, как выглядела Сильвия… Ох, подожди минутку. Нет. Теперь я вспомнил. Она обычно выдергивала брови по волоску, а потом рисовала их карандашом. Я знаю об этом, потому что однажды мы лежали в постели и рисовали друг на друге картинки ее карандашом для бровей.
Я почти слышу, как Зигфрид вздыхает.
– Вагоны, – произносит он, подбирая еще одну крошку. – Как вы их опишете?
– Как обыкновенные вагоны поезда. Длинные. Узкие. Быстро движутся по туннелю.
– Длинные и узкие и движутся по туннелю, Боб?
На этом мое терпение лопается. Ход электронной мысли Зигфрида прозрачен до отвращения.
– Кончай, Зигфрид! Никаких символов пениса ты от меня не получишь!
– Я ничего не стараюсь получить от вас, Боб.
– Ну, ты мне надоел со всем этим идиотским сном. Клянусь, надоел. В нем нет ничего особенного. Поезд – это поезд. Я никогда не видел этих женщин. И послушай, пока мы еще говорим, мне ужасно не нравится эта проклятая кушетка. За те деньги, что я плачу, можно получить антикварный диван из спальни английской королевы.
Корабль 1–8. Рейс 013В6. Экипаж Ф. Ито.
Время до цели 41 сутки 2 часа. Цель не определена. Показания приборов повреждены.
На ленте корабельного журнала запись: «На поверхности планеты тяготение как будто превышает 2,5 П, но я собираюсь произвести высадку. Ни визуальные наблюдения, ни радар не проникают под облака из пыли и пара. Выглядит не очень хорошо, но это мой одиннадцатый вылет. Устанавливаю приборы на автоматический возврат через десять дней. Если к этому времени я со шлюпкой не вернусь, капсула, вероятно, отправится одна. Хотел бы я знать, что означают эти пятна и вспышки на Солнце».
Пилота не было на борту вернувшегося корабля. Ни артефактов, ни образцов. Посадочного аппарата также нет. Корабль поврежден.
Теперь Зигфрид рассердил меня по-настоящему. Он пытается вернуть меня к сну, а я собираюсь задать ему и страховой компании встряску за свои деньги. Это не прозвучало, но Зигфрид все понял и к моему уходу пообещал все поменять для моего следующего посещения.
Ухожу я чрезвычайно довольный собой. В сущности, Зигфрид приносит мне много пользы. Хотя бы потому, что я внутренне собираюсь, чтобы прийти сюда, и в какой-то степени это меня дисциплинирует. Возможно, что весь этот вздор полезен для меня, даже если у Зигфрида иногда и возникают вздорные идеи.
14
Я сражался со своим гамаком, стараясь убраться от колена Клары, и наткнулся на локоть Сэма Кахане.
– Прости, друг, – сказал он, даже не оглянувшись, чтобы увидеть, кому он говорит. Рука его по-прежнему лежала на соске двигателя, хотя мы уже десять минут были в полете. Он жадно изучал мигающие огоньки на приборной доске хичи и отрывался, только чтобы взглянуть на экран над головой.
Я сел, чувствуя изнуряющую тошноту. Потребовались недели, чтобы я привык к почти полному отсутствию тяготения на Вратах. Сила тяготения в капсуле – это нечто совсем иное. Она так же слаба, но не остается постоянной ни на минуту, и мое внутреннее ухо протестовало.
Я протиснулся в кухонную секцию, поглядывая одним глазом на туалет. Мохамад Тайе был все еще там, и я понял, что если он не выберется достаточно быстро, мое положение станет критическим.
Клара рассмеялась и протянула руку из своего гамака.
– Бедный Бобби, – сказала она. – А ведь это только начало.
Я судорожно проглотил таблетку, безрассудно закурил сигарету и попытался сосредоточиться на том, чтобы меня не вырвало прямо на пол. Не знаю, насколько это действительно была космическая болезнь, но думаю, что здесь больше было обыкновенного страха. Есть что-то очень страшное в осознании того, что между тобой и мгновенной ужасной смертью нет ничего, кроме тонкой металлической стенки, сделанной какими-то инопланетными умельцами миллион лет назад. И в том, что ты вынужден куда-то лететь, не имея никакого контроля над кораблем, а место, куда ты в конце концов попадешь, может оказаться крайне неприятным.
Я заполз обратно в гамак, погасил сигарету, закрыл глаза и сосредоточился на том, чтобы не замечать крайне медленного течения времени. А его должно было пройти немало. Средний рейс продолжается сорок пять дней в один конец. Но дело даже не в том, как, по вашему мнению, далека цель. Десять световых лет и десять тысяч – это, конечно, имеет определенное значение, но не такое принципиальное. Говорят, эти корабли непрерывно ускоряются и ускоряют степень ускорения. Дельта не линейна и даже не экспоненциальна, и никто этого себе не может представить. Очень быстро, менее чем за час, вы достигаете скорости света. Потом проходит довольно много времени, прежде чем корабль значительно превысит ее. Вот тогда вы двигаетесь действительно быстро.
Говорят, это все можно определить, наблюдая за звездами на верхнем экране, навигационном экране хичи. В течение первого часа звезды меняют окраску и перемещаются. Когда корабль достигает скорости света, вы узнаете об этом, потому что космические светила собираются в самом центре экрана, который находится в том направлении, куда летит корабль.
