Врата Войны - [5]

Все это заставило меня посмотреть на обладателя этого странного паспорта более внимательно. Тот, в свою очередь, тоже откровенно меня разглядывал, но в его глазах не было ни страха, ни паники. На вопросы отвечал охотно — вообще, было похоже, что этот человек считает все происходящее необычным приключением — и не более того. С его слов выходило, что там, по ту сторону этой штуки, находилась не Тасмания или Аргентина, а все та же Россия, но только в апреле 2018 года. Так это дыра во времени! Конечно же, мы были шокированы. Шульц то и дело бросал на меня многозначительные взгляды и смущенно покашливал. Я же с трудом контролировал себя, чтобы не округлять от удивления глаза. Трудно было привыкнуть к мысли о том, что такое вообще возможно — связать мир прошлого и мир будущего…

Ну а следующее известие обладатель документа сообщил с некоторым самодовольством, одарив нас презрительно-сочувствующим взглядом — оказывается, Германия проиграла эту войну, русские орды ворвались в Берлин и разнесли его вдребезги не оставив и камня на камне… Мы слушали его рассказ с ужасом и были очень подавлены знанием того, что Третьему Рейху не удалось восторжествовать — в ходе этой войны, как и предсказывал унтер-офицер Шульц, после четырех лет тяжелейшей для обоих сторон войны он был начисто сметен с лица земли, а национал-социалистические идеалы низвергнуты в прах. Большевистское знамя, развевающееся над развалинами рейхстага — этого я не мог предполагать даже в страшных своих кошмарах.

Потом, сорок шесть лет спустя коммунизм сам рухнул под тяжестью своих преступлений, но значительная часть населения России сохранила пробольшевистскую красную ориентацию. При этом господин Тимофейцев был полностью уверен, что как только власти этой самой Российской Федерации узнают о существовании дыры, связывающей наши миры, они немедленно нападут на вермахт, нанеся ему удар в спину. По уверениям этого самого человека, русская армия не очень велика, меньше миллиона человек, но вооружена до зубов, фанатично предана своему вождю и прекрасно обучена, чего мы никогда не наблюдали у большевиков. И что самое страшное — большая часть населения (к которой этот Тимофейцев, как я понял, не относится) поддержит эту войну, назовет ее патриотической и новой Великой Отечественной. Эту информацию явно следует немедленно довести до самого высокого командования и, может быть, даже до самого фюрера.

Но нам действовать предстояло все равно строго по инстанциям, и гауптман Зоммер был первым, кому этот Тимофейцев должен повторить свой рассказ. Тем более что он вот-вот прибудет к этим Krasnowitschi вместе с подчиненным ему отделением управления и третьим взводом под командованием штабс-фельдфебеля Лейтнера. Гауптман Зоммер — и только он — будет решать, о чем необходимо доложить наверх, а о чем умолчать. Если солдаты узнают, о чем болтал этот штатский выходец из иного мира, то ничего хорошего нам точно не будет. В лучшем случае это штрафные роты, а в худшем нас просто пристрелят в ГФП и сделают вид, что таких никогда не существовало.

Тогда же и там же.

Максим Алексеевич Тимофейцев, либеральный журналист и модный блогер.

Иногда творческому человеку просто необходимо удалиться куда-нибудь подальше от мирской суеты. Послушать шум леса, пение птиц и даже кваканье лягушек — словом, удалиться на лоно природы, для того чтобы переосмыслить свое место в мире, подумать над тайнами бытия…

Вот и в этот раз, устав от повседневной рутины, почувствовав глубокую жизненную неудовлетворенность, я отправился на слияние с этой самой природой, покидав в свою «Тойоту» все, что необходимо для жизни — в том числе тарелку с тюнером, позволяющие подключаться к спутниковому интернету. Не люблю быть оторванным от мира или зависеть от милости местных сотовых операторов, у которых интернет обычно крайне медленный, да еще и регулярно глючит.

За скромную сумму я арендовал у приятеля дом в глухой деревне, принадлежащий его бабушке. Уж за что этот населенный пункт на Брянщине (в котором имеется только две улицы и обе они имени Котовского) окрестили Кучмой, я не знаю, но в некотором смысле это была если и Россия, то самый ее край. В деревне из восемнадцати домов заняты аборигенами оказались только три, еще два (в том числе и тот, ключ от которого мне отдал приятель), использовались в качестве дач, а остальные участки зарастали травой и кустарником. Тут бы мне всплакнуть, пустить слезу по погибающей русской деревне… Но сердце мое при виде трухлявых развалин оставалось холодным, а глаза сухими. По мне — пустить бы все это в оборот и позвать оборотистых людей, чтобы снесли к чертовой матери это старье и настроили чистеньких и аккуратненьких швейцарских домиков для проживания европейских туристов и обслуживающего персонала.

Одним словом, приехал я туда в последних числах марта, когда в полях еще лежал снег, и планировал пробыть где-то до середины мая, чтобы переждать и майские праздники с их дешевой патриотической трескотней, и президентскую инаугурацию. Последнюю особенно. Никогда раньше я так остро не чувствовал торжества победившего быдла, оказавшегося в огромном большинстве, как после президентских выборов в марте этого года. Нет, надо устроить в России все таким образом, как это уже устроено в Америке, и сделать так, чтобы почтеннейшая публика (именуемая народом или электоратом) имела право выбирать исключительно из абсолютно одинаковых «наших» кандидатов, отличающихся друг от друга только внешней мишурой. Например, между Явлинским и Собчак. И вот тогда мы бы могли устроить настоящую десталинизацию и всеобщее разоружение; а не как сейчас, когда ты гонишь Усатого в дверь, а он обратно забирается в окно через патриотическую пропаганду и воспитание.