Врата скорби. Идем на Восток - [97]

— Как же вы из него стреляете? Канониру же ничего не видно — удивился сэр Роберт, примеряясь к пулемету.

— Сэр, канонир просто открывает огонь по нашей команде. Мы же — управляем им, управляя всем вертолетом. Этот пулемет установлен на неподвижном пьедестале, и мы примерно знаем, куда попадут его пули. Нужно просто кормить эту сучку, заправлять ленты. И все. Все будет ОК, сэр.

Сэр Роберт рассмеялся

— Мне нравится ваш подход к делу. Когда летим?

— Хоть сейчас, сэр.

Крепость Бейда. Муттавакилитское королевство Йемен. 05 мая 1949 г.

Амир — прибыл в наскоро укрепленную крепость через два дня, и прибыл он не с транспортным караваном — а с караваном верблюдов. Он был похож на бедуина больше, чем любой из тех казаков, которые ждали своего часа в укреплении. Точнее даже не на бедуина, а на жителя гор: роста чуть выше среднего, и это по местным меркам, а не по русским, одет в йеменскую юбку — футах, грубого сукна куртку с нашитыми на нее подсумками для винтовочных магазинов, ноги его были босы, а мозоли такими крепкими, что он мог ходить по верблюжьей колючке босиком, ничего не чувствуя. На плече — у него была снайперская винтовка Симонова образца одна тысяча девятьсот сорок четвертого года с 3,5 кратным неубиваемым оптическим прицелом и длинным магазином от более старой пехотной винтовки Симонова, которую можно было использовать и в качестве ручного пулемета. Приклад — а винтовка на новый манер была оснащена полноценным прикладом с пистолетной рукояткой — был переделан: появилась удобная щека, отделанная телячьей кожей, а сбоку — на прикладе, медными гвоздиками был прибит кусок дорогой ткани черного цвета с золотой вышивкой арабской каллиграфией: достаточно нам Аллаха, он — прекрасный хранитель. В целом — оружие сего колоритного персонажа более напоминало мечи или сабли, украшенные каллиграфией — они в изобилии продавались на местных базарах.

— Здорово дневали… — сказал он, подходя к перекуривающим казакам.

Это был Мишка Слепцов. Тот самый, за которого он приехал мстить, собрав казаков. Которого убили при проводке конвоя.

Только он был живой…

* * *

На каменно-соленой почве — весело трепетал крохотный, умело устроенный бедуинский костерок. Наломанный прут с местных сухих кустов сгорал быстро, источая аромат благовоний, пламя было с зеленовато-желтой короной из-за эфирных масел. В костре — доспевал чай, бедуинский, щедрый, с солью и жиром. Именно такой чай — питает и дает возможность пополнить запасы солей в организме, вытопленные за день безжалостным пустынным солнцем. К чаю были лепешки — сущие, богатые, с мясным припеком. На такой пище — бедуины живут месяцами.

Мишка — сидел рядом с костром, как бедуин, подсовывая в костерок сухие палочки и умело поддерживая горение. Рядом — паслись стреноженные верблюды, обрывая с веток кустарника скудную листву, которая для них была лакомством. Напоили их еще раньше…

— А я ведь думал, что ты погиб… — усмехаясь, выдавил из себя Григорий — даже людей вот собрал. Мстить.

— Людей это хорошо — сказал Мишка — люди нужны будут.

— Так ты чего…

— Волей Аллаха жив, как видишь.

— Аллаха?

— С волками жить, по-волчьи выть. Кстати, меня в том конвое и не было никогда. Задним числом вписали. Кстати, за тебя сколько давали?

— Тысячу…

— Отстал от жизни друзьяк ты мой. За меня до смерти — десять давали. Десять тысяч рублей, тут на эти деньги хороший дом купишь со всей обстановкой. Кто-то эти деньги получил. Авось помянет…

— Местные не поминают.

Мишка махнул рукой

— Поминают и еще как. Ты просто местных не знаешь— тут двести с лишком лет англичане квартировали, навели порядок. Местные так думают: харам пить нельзя, это запрещено. Но если под крышей — Аллах не видит, значит, можно. Так что — пьют, только наливай…

— Ну, коли ты сказал…

— Да ты чего? — недоуменно посмотрел Мишка — не рад, что ли? А?

— Да вот думаю… — откровенно сказал Григорий — тебе то я пока доверяю. А вот тем, кто такие фокусы крутит — можно доверять? А?

Мишка повел носом, потом заявил

— Готово…

Сняли котелок, разлили по кружкам. Несмотря на то, что напиток был только еще с огня, почти кипяток — из-за жира пился он легко. И соль почти не чувствовалась.

— Так вот… — сказал Слепцов, прихлебывая чай — если до тебя еще не довели информацию, то игра здесь тонкая идет. Тоньше чем тогда, когда мы в долине стояли. Оман — несмотря на то, что он вроде как королевство, монархия — он принадлежит англичанам. Тут я мало чего знаю, скажу только — англичане сильно шалят и с той стороны границы, и с этой. Их задача… для начала взять под контроль приграничные провинции. Соблазнить горцев… впрочем, они всегда мятежны любой власти, раньше они бузили против англичан, теперь — против нас. Слышал про САС?

— Чего?

— САС, говорю. У англичан новый полк. Я сам мало слыхал — гутарят, серьезные очень люди. Принимают всех, кто стреляет хорошо и может делать долгие пешие переходы. Принимают… кого только не принимают. Бродячих клоунов, босоту, дезертиров. Лишь бы стрелял, да скрываться хорошо умел. И жизнь готов был отдать.

— О. Считай, казаки. Чудно дело.

— Казаки то казаки — согласился Слепцов — только такие казачки и наших пластунов переплюнут если захотят…