Врата скорби. Идем на Восток - [16]

Потом — киргизы начали отдавать детей в русские школы, появился письменный кыргызский язык, кыргызские учебники. И вот — появились уже и кыргызские офицеры и полностью кыргызские группы. Сами киргизы, горные воины, скотопасы и охотники, привыкшие обходиться самым малым — как нельзя лучше подходили для создания из их народа групп особого назначения. Ненависть к мусульманам — они испытывали скрытую, но сильную — до прихода русских мусульмане не раз пытались уничтожить неверных, коли не получается обрести их в истинную веру.

На Востоке, в тех же горах Южной Аравии — их никто бы не принял за русских. Все знали, какие есть русские, и этих — приняли бы за бродяг, неизвестно откуда, может быть, контрабандистов — но никак не русских. Это то и было нужно.

Проблема была в одном — в группе не было ни одного специалиста, которому можно было бы доверить сложное оборудование, навигационное и прицельное. Максимум, на что пока были способны кыргызы — рассчитать траекторию полета пули, чтобы навесной стрельбой станкового пулемета обстреливать скрытого за гребнем горы противника. Поэтому — пришлось вводить в группу Шаховского. Первым делом искали человека похожего по внешности, но потом решили, что так будет даже лучше. Шаховской, потомственный дворянин с манерами и знанием языков и обычаев Востока — вполне сойдет за британского инструктора. Которые в горах точно были.

Вооружение особой группы — подбиралось по принципу: ничего русского, но в то же время — максимально пригодное к тому делу, к которому они готовились. Поэтому — стрелки получили вместо наших автоматических карабинов Симонова богемские автоматические «машингеверы», выкупленные через третьи руки русским правительством после того, как богемское оружие отказались принимать на вооружение парашютисты Иностранного Легиона Франции, для которого оно собственно и было сделано. Благо, на ствольных коробках было выбито, чей заказ, и это должно было навести на определенные мысли. Снайперы — взяли длинноствольные богемские Маузеры с бельгийской оптикой Минерва и полуавтоматические ZK-383 — винтовки, в свое время выигравшие конкурс на принятие на вооружение русской армии у винтовок Дегтярева и Симонова, но не принятые по политическим соображениям. Пулеметчикам — пулеметы ZB30 под германскую ленту. Вдобавок — два бельгийских ружья-карабина Браунинг, с набором патронов к каждому — от охотничьей дроби до кошки, позволяющей перекидывать мосты через препятствия. Ну и германские Парабеллумы с приборами Максима, какими пользовалась германская политическая полиция. Под этот заказ — их и делали. Еще у киргизов была одна на группу тяжелая полудюймового калибра винтовка Винчестера образца 1945 года[19], переделанная в снайперскую.

Забегая вперед, князю, как человеку не слишком то сведущему в ближнем бое — выдали чешский пистолет — пулемет с прибором Максима и электрическим прицелом Красная точка[20] как на пулемете бомбардировщика. Промахнуться с таким почти невозможно, тем более он авиатор, к таким прицелам привык…

Сейчас — киргизы продвигались к цели редкой волчьей цепочкой. Настолько редкой, что ни один из них не видел другого — но каждый из них знал, кто и где находится. У них не было приборов Вампир[21] но им они и не были нужны. На их стороне были отточенные поколениями чутье, слух и ночное зрение пастухов, которые вместе с собаками — должны были сохранить ночное стадо от голодных волков. Которые нападают в основном ночью…

Сейчас — идущий первым Тюрки что-то заметил. Он немедленно залег на тропе и зашипел змеей, предупреждая остальных об опасности. Каждый слышащий — мгновенно передавал сигнал опасности дальше: опытные горцы замирали там, где их настиг сигнал опасности. Что днем, что ночью — человеческий глаз больше замечает движение, это у нас в крови. Еще с тех времен, когда у человека не было Маузеров и пулеметов, и движение — означало, скорее всего — присутствие хищника.

Вот и оно.

Наблюдатель. Наблюдатель на тропе за валуном, укрытый так, что видно не более чем на четверть. Но все же видно — человек не может быть не виден, если хочет видеть сам. Такой размен — если хочешь видеть, покажись сам…

Тюрки прицелился. Дважды хлопнул Парабеллум, цель исчезла…

* * *

Можно было идти — но он пролежал на месте еще минут пятнадцать, выжидая. Спешить было некуда — а наблюдатель мог быть всего лишь подсадной уткой, даже сам того не зная. Цена ошибки как всегда была — смерть…

Наконец, он подал сигнал — можно.

Тропа уходила в горы…

В этих местах никогда и ничего не выращивали — террасное земледелие не могло сравниться по эффективности с распахиванием равнинных земель. Зато здесь был рай для скотоводов, местные овцы — ценились на каракулевых аукционах, были даже местные породы. Это было, кстати, одной из проблем: запретить доступ на полигон было невозможно, местные пастухи никогда не знали запретов, и восприняли бы с возмущением тот факт, что кто-то не дает им пройти по их же земле. В конце концов, решили, что пастухи будут дополнительным испытанием: местные, они обладали отличным зрением и имели собак. Не попасться им — задачка…