Врата скорби. Дикий Восток - [101]
Потом — они стали читать и другие книги, слушать другие речи. Они узнали, что все бедствия в этом мире — от неверных, а главные среди неверных — жиды. Они узнали о том, как неверные и жиды насылают болезни, чтобы мусульмане болели и умирали. Как они насылают порчу и проклятья. Как неверные обманом и хитростью захватывали земли, которые по праву принадлежали мусульманам. О том, что главный среди неверных — русский царь. И русские сделали правоверным столько зла, сколько гни один другой народ в мире. И все это потому, что русский царь — прожидовлен, у него мать жидовка, и он сам жид и молится Яхве, жидовскому богу. Жиды постоянно вьются около царя и подбивают его творить зло мусульманам, убивать и унижать мусульман… Русский царь — приказал уничтожить мусульман на Кавказе. А потом — он приказал войскам напасть на земли мусульман, чтобы захватить и поработить их. Чтобы уничтожить религию ислам, чтобы отобрать земли золото и женщин у правоверных.
Они узнавали о том, что если в поселение приходит врач — то врача надо убить, потому что врач будет делать так, чтобы мусульманские женщины не смогли рожать и мусульмане вымерли. Они узнавали что если в кишлак придет учитель — то учителя надо убить, потому что он безбожник и будет учить детей мусульман быть безбожниками. Они узнали, что если кто-то из начальников народа скажет, что надо подчиняться русским — такого начальника народа надо убить, потому что он с неверными, а значит — и сам из таких. Они узнавали, что если кто-то из купцов — отказывается дать деньги на джихад, то такого купца надо убить, потому что он мунафик, то есть лицемер. И оставаясь наедине со своими шайтанами, он говорит им: я ведь с вами, а говоря, что я правоверный, я просто издеваюсь над правоверными, во имя Шайтана.
Вот так их учили.
Их учили не верить ничему. Их учили, что никакие плоды прогресса недопустимы, что это грязь и разврат. Их учили, что русский не может быть никем, кроме врага. И им говорили, что все неверные враги — когда никого из англичан не было рядом.
А он слушали. И верили…
И продолжали учиться стрелять дальше.
* * *
И вот — Иса стоял перед входом в стрелковый комплекс, сжимая в руках свой, и только свой маленький пулемет, который он немного доработал для удобства удержания с помощью черной ленты. Черную ленту ему дал один из англичан — невысокий, с живыми глазами, подвижный как ртуть. Иса учил его языку горцев по вечерам.
— Ты готов?
Иса кивнул головой
— Соберись.
Собраться. Вес тела назад, чтобы споткнуться. Автомат в руках, готовность ко всему. И не думать ни о чем. Вообще — ни о чем.
— Я готов.
Англичанин — смотрел на свои часы белого золота
— Пошел! — крикнул он, когда легконогая секундная стрелка коснулась двенадцати
Иса толкнулся и побежал. Едва не врезался в стенку, но проскочил, саданув ногой по тому, что изображало тут дверь. С ходу окатил огнем двоих противников — слепленных из глины истуканов с красными колпаками на голове…
— Отлично! Вперед! — инструктор шел за ним.
Он проломился в следующее помещение. Уклонился от падающей груды камней, активируемых прислоненной к двери палкой, перед ним были еще три истукана — два в красном, один в белом. Красных он поразил, белого не тронул.
— Молодец! Доминируй!
Иса не знал, что значит слово «доминируй» — но решил, что, наверное, он все делает правильно, и это слово воинов…
Дальше — была пещера, лабиринт из валунов и препятствий из досок. Истуканы были то тут то там, разного цвета.
— Не останавливайся! Вперед!
Он шел. Стрелял и снова шел. Поразил одного «белого», опустил руки
— Вперед! Не останавливаться! Действуй!
Пнул еще одну дверь и отшатнулся. Огонь! Самый настоящий огонь, что-то горело прямо под ногами. Было жарко, дымно и до ужаса страшно. Они знали огонь — но боялись его до смерти. Огонь это смерть…
— Ну! Пошел!
Он решился. Решительно шагнул в огонь… он обжегся, дернулся вперед — и все прекратилось. За завесой огня, в комнате, где нечем было дышать, ни ничего не видно из-за дыма — его ждали новые вылепленные из глины враги.
— Ножом! Давай!
Он выхватил нож — не широкий, изогнутый, с богато отделанной рукояткой, как положено — а длинный, узкий, обоюдоострый, с обмотанной шнуром рукоятью. Каждый из них — выковал и заточил нож сам, под присмотром высокого и худого, как богомола британца. Смертельная сталь в его руках — как будто жила своей жизнью, перепархивала, словно мотылек, показывалась то с одной стороны руки, то с другой, то вонзалась смертельной занозой в стену в двадцати шагах. Британец, до того как прийти в САС был цирковым стрелком и фокусником, в нем кипела цыганская кровь, уравновешенная британской. Конечно, они никогда не смогут так, как может он — но убивать ножом, по-настоящему убивать — он их научил…
