– Как желаете.
Стукнула дверь.
Гордон вскочил с места, посмотрел на палубу чужой, большой яхты. Отец уже был там, чем-то расстроенный и рассерженный. На палубе были только матросы палубной команды, того, с кем говорил отец – на палубе не было. Отец – взял его за руку, и вместе – они спустились на свою яхту. Отец – отвязал и отдал концы, чужая яхта, больше похожая на старую бригантину – начала отваливать от них. Заработал мотор – и она пошла направлением на юго-запад, куда-то в сторону Африки…
– Па… – с несчастным видом сказал Гордон
– Да. Что.
– Кто это был?
– Да так. Один неприятный человек. Не переживай.
Конечно, Гордон, как и все мальчишки его возраста не имел того, что называется "моральными принципами" – это появляется позже. Однако он не умел и не любил лгать, и всегда верил отцу. К тому же – его отец был судьей, и это значило, что он не обычный мальчик. Он должен быть примером для других и ни в коем случае не врать: плохо, если узнают, что сын судьи лгунишка. Конечно, бывало всякое – но он старался не врать. И ничего не мог держать в себе.
– Па… – с несчастным видом сказал Гордон – я все слышал.
– Что ты слышал?
– Как вы говорили с этим джентльменом. Я прилег отдохнуть у борта… а там все было слышно. Хорошо слышно…
Почтенный Бивер молчал.
– Па… а что такое каннабис?
– Гордон, подойди, пожалуйста, ко мне. Встань сюда.
Гордон подошел и встал перед отцом. Подстреленное, окровавленное солнце падало в залив и мириады солнечных зайчиков – танцевали на воде.
– Каннабис очень плохая штука – сказал судья Бивер – но это не главное. Если уж ты слышал этот разговор, то должен запомнить не каннабис. Что я сказал этому человеку – ты слышал?
– Да. Ты сказал, что посадишь его, если он не уедет.
– Правильно. Этот человек… он дворянин и родовитый лорд. И он думает, что это дает ему право делать нечто очень плохое. Например, привозить сюда каннабис и опиум и травить этим людей. Но это неправильно. Закон – един для всех, и никто не имеет право преступать его. Никто.
– И даже Его Величество? – недоверчиво спросил Гордон
– И даже Его Величество. Закон превыше всего. Это первое, что ты должен помнить. А второе – знаешь, что? Я не знаю, кем ты будешь в будущем, сын, я вовсе не буду настаивать, чтобы ты шел по моим стопам. Тори свою дорогу сам. Но вне зависимости, будешь ты судьей или нет, ты должен помнить: закон сам по себе бессилен. Закон – ничто без людей. И очень важно, чтобы если кто-то видел, как нарушается закон, как делаются плохие вещи – такие, как делает этот джентльмен – чтобы он не прошел мимо, не отвернулся равнодушно. Наказывать плохих людей – это не только работа таких как я, но и долг каждого. Никакой судья не справится, если не будет неравнодушных людей, которые будут помогать устанавливать закон. Понял?
– Да – ответил Гордон, хотя мало что понял.
– И последнее. Может так получиться, что тебе нужно будет поступить правильно – но тебе будет страшно. Не позволяй страху завладеть тобой. И все равно поступай правильно, даже если это страшно или опасно. Понял?
– Понял… – Гордон помялся – па, а как я узнаю, что правильно, а что нет? Из закона?
Отец улыбнулся и потрепал сына по просоленной, грязной шевелюре
– Не все можно описать в законе, не на все нужен закон. Надеюсь, что я воспитал тебя правильно, хорошим человеком. Слушай свое сердце. Оно подскажет тебе, что правильно, а что – нет…
Гордон подумал. Потом упрямо скинул подбородок
– Я понял, па.
– Вот и молодец. А теперь иди и собери снасть. Уже поздно, нам надо возвращаться…
– Да, па…
Они собрали снасти – рыбы наловили уже достаточно. Уже темнело, они запустили мотор. чтобы быстрее дойти. До берега – было миль тридцать, ближе – рыба просто не ловилась…
Тарахтел мотор. Солнце почти кануло в воду как в вечность. Он стоял рядом с отцом и штурвалом.
– Па… а этот человек… он преступник?
Судья задумался. Потом сказал.
– Нельзя говорить о человеке, что он преступник, пока его не осудил суд. Понял?
…Но этот человек – да, он преступник. И я его посажу…
В словах отца – не было ничего кроме уверенности. И Гордон как всегда поверил отцу – потому, что если он говорил, что что-то сделает – он обязательно это делал, и не было такой силы, что смогла бы остановить его.
Потом – они увидели дым, примерно такой, какой бывает от старого, еще парового мотора или от плохо обхоженного и дымящего изо всех сил судового дизеля. Их догоняло какое-то судно, не траулер, а какое-то переделанное из военного, возможно – в исследовательское, возможно – в какое-то еще. Флот – продавал такие посудины задешево, не всегда честно – и местные с удовольствием покупали их, потому что военный стандарт есть военный стандарт.
Но это было какое-то непонятное судно. И оно шло их курсом, догоняя их и нещадно дымя мотором.
Гордон стоял за штурвалом, отец обернулся и посмотрел еще раз на догонявшее их судно. Потом отрывисто скомандовал
– Лево на борт два румба
Гордон исполнил приказ, повернул штурвал. Ветра не было, они шли на моторе. Он смотрел вперед, как и полагается тому, кто ведет корабль. Отец повернулся и посмотрел назад.
– Гордон, я же сказал, два румба влево, черт тебя дери!
