Врата скорби. Часть 2 - [70]

– Ты не муслим! Я тебя не знаю, никто тебя не знает. Тот, кто пришел сюда – должен сделать заказ, иначе ему делать здесь нечего…

– Я его знаю…

Ихван подошел ближе – и тут же к спорщику, невысокому, носатому, почти облысевшему бородачу приблизился телохранитель. Зверского вида здоровяк с револьвером за поясом – но основным его оружием был не револьвер, а дубинка, в которую были вбиты стальные гвозди…

– А ты кто такой?

– Мое имя Ихван.

– Какого ты рода? С каким караваном идешь?

Ихван нехорошо улыбнулся

– Не слишком ли много вопросов ты задаешь, купец? Смотри, я могу принять тебя за ищейку…

– Я не купец! Я хозяин этого места!

– И какое право это дает тебе спрашивать, кто я такой и куда иду? Это мое дело.

– Любой, кто заходит сюда, должен быть с караваном или купить что-то у меня. Я не позволю здесь собираться всякому сброду!

Владелец караван – сарая был явно на взводе – настолько, что забыл про осторожность. А может быть Дубай – порт все-таки торговый, и купцы здесь были на первом месте, а воины Аллаха, муджахеды – только на втором? Но если так – не пришло ли время это изменить?

– Как ты меня назвал…

Кто-то протискивался ближе, чтобы посмотреть на бесплатное представление. Кто-то – протискивался к выходу, чтобы быть как можно дальше от неприятностей. Долгие годы подполья – приучили Ихвана к осторожности, только поэтому он еще не начал стрелять. До Междуречья – он бы уже высадил в наглеца всю обойму…

– Кого я вижу… – раздался громкий голос

Вошедший, точнее – протиснувшийся к месту спора – был молод, высок ростом для кочевника и горца – пять футов девять дюймов, почти шесть футов, обычный рост белого человека. Черные щегольские очки выдавали в нем человека современного, не чуждого прогресса, борода, вопреки местным традициям была аккуратно подстрижена – так, чтобы оставшееся как раз умещалось в руке. За спиной у него – была пехотная винтовка Энфильда, за кушаком широких брюк – крест – накрест располагались два револьвера Веблей Фосбери, рукояти которых были поменяны на заказные, из дорогого африканского черного дерева. Впечатление бунтаря и странника, каких обожал выводить в своих фильмах североамериканский Голливуд, портили лишь зубы. Как и у всех здесь – несмотря на молодость, они были черными и неровными от жевания ката и отсутствия должного ухода за ними. Портил впечатление и тяжелый запах пота, своего и верблюжьего, только через экран это конечно не было видно…

– Бадр? – сказал Ихван – Бадр, это ты?

– Хвала Аллаху, брат…

Бородач что-то злобно заворчал

– Клянусь Аллахом, Али, рано или поздно твоя жадная утроба лопнут от того, что ты себе позволяешь…

Слова были сказаны в шутку – и в то же время со смыслом. Жестко.

– Аллах свидетель, каждый зарабатывает, как может – сказал бородач – мой заработок здесь, и я не богу пускать сюда, кого попало…

– Воины Аллаха не есть, кто попало – ответил Бадр – это ты сидишь с сидящими и торгуешь даже тенью под крышей.

Вокруг одобрительно зашушукались… для содержателя караван-сарая это было уже опасно. Народ в этих краях скор на расправу.

– О, Аллах, откуда я знал, что это не воры?

– Теперь знаешь – сказал Бадр – а чтобы запомнил навсегда… сколько тебе должны эти люди?

Бородач наскоро прикинул. Можно было взять много, но навлечь на себя гнев людей, ссориться с которыми вовсе не с руки. Можно было сказать, что они вообще ничего не должны – но тогда потеряешь уважение. Выбор надо было делать прямо сейчас.

– Две медные монеты – буркнул бородач – этого достаточно. И считай, что я делаю доброе дело, Бадр.

Бадр достал две медные монеты из своего кошеля на поясе, бросил их на пол.

– Мне нет дела до твоей доброты, Али… – жестко сказал он – держать отчет в своих добрых делах будешь перед Аллахом.

Караван вышел, едва солнце начало клониться к закату. Хозяин груза – поспешал, чтобы пройти как можно больше до следующего жаркого дня, чтобы успеть укрыться в каком-нибудь оазисе.

Дубай остался позади, грязный, страшный, негостеприимный – и взору путников предстала пустыня. Пока еще не настоящая – каменистая пустыня, там, где земля засолена до того, что представляет собой соленую, хрусткую корку, на которой – лежат небольшие белые камни и валуны. Чем дальше они удалялись от города, тем было чище… пустыня и вообще практически стерильна. Вот почему богатые люди на Востоке – не живут в городах, а уезжают в пустыню, где разбивают бедуинские шатры и живут в гармонии с этим прекрасным краем…

Трое – Бадр и Ихван со своим новым спутником – шли в голове каравана. Шли внешне неторопливо, подстраиваясь под неспешный шаг верблюдов. Верблюды – были напоены и накормлены, а вот люди – уже страдали от жажды.

– Он понимает наш язык? – спросил Бадр

– Нет – сказал Ихван, применяясь к ходу верблюда – кажется, я забыл, как ходить по пустыне, брат…

– Да, ты многое забыл. В том числе и осторожность.

– У меня не было выбор, брат?

– Кто он?

– Он сидел вместе со мной в одной камере. И он, и я – уже должны были бы болтаться на веревке кафиров. Хвала Аллаху, что мы выбрались…

– Да, хвала Аллаху. Вас ищут?

– Да.

– В горах не найдут…

– Спасибо, брат. А что там?

Ихван провел руками по лицу, совершая вуду, сухое омовение