Врата рая - [130]

На его лице вновь появилось это знакомое решительное выражение, его глаза не отрываясь смотрели на меня, челюсти были плотно сжаты.

— Я принял решение в хижине, что приду сюда и выскажу все это. Дрейк был прав. Все эти годы я смотрел на тебя, тоскуя по тебе. Меня влекло к тебе. Никакая другая девушка не могла сделать меня счастливым. Вот почему у меня никогда не было настоящих подружек. Все время я мечтал о тебе. Это плохо, я знаю, но я ничего не мог сделать с собой. Вот почему я убежал. Это больно, Энни, это действительно очень больно.

— Люк, я понимаю. — Я подтянулась выше, так что наши лица разделяли теперь лишь несколько дюймов.

— Правда? — спросил он с видом человека, который всегда знал это.

— Я испытываю такие же чувства и всегда их испытывала и раньше, а с тех пор, как ты приехал за мной в Фарти, они стали еще сильнее, — призналась я.

Пространство между нашими лицами было подобно оконному стеклу, через которое мы пристально смотрели друг другу в глаза и к которому прижимались наши губы.

— Я так и думал, — прошептал Люк. Его руки передвигались по моим рукам вверх к моим плечам. — Я был очень близок к тому, чтобы сказать эти слова вчера. И я почти сделал это на веранде.

— У меня были такие же чувства.

Моя ночная сорочка соскочила с плеч и едва держалась на руках. Грудь наполовину оголилась, но я не чувствовала смущения. Пальцы Люка двигались вдоль моей ключицы, как бы подчиняясь своему собственному разуму. Он вздохнул.

— Ах, Энни. Природа сыграла с нами такую злую шутку. Я презираю себя за то, что люблю тебя таким образом. Но я не знаю, как прекратить это, и, более того, я не хочу прекращать этого!

— Люк, не надо презирать себя. Я тоже не могу ничего поделать, но я не презираю себя за это.

— Энни…

Мы не могли больше удерживать наши губы. Мы оба как бы проникли через воображаемое оконное стекло, и, когда его губы прильнули к моим, ночная сорочка соскользнула ниже моих локтей и оголила грудь. Его пальцы проследовали вниз, лаская меня. Я застонала и снова потянулась к его губам, но Люк внезапно откинулся назад.

— Нет, Энни… нет, нет. Мы не можем этого делать. Дрейк был прав в отношении меня. Это не мое место. Я не могу оставаться здесь. Что бы собой ни представлял злой поток, проходивший через род Кастилов, он проходит теперь и через меня. Если я останусь здесь с тобой, я не смогу остановить себя и мы станем подобны некоторым из моих диких предков… кровосмесителями, как животные, уродами.

— Люк, мы не можем быть уродами. В этом нет и не может быть ничего плохого. Я не знаю почему, но я чувствую, что это не может быть таким.

— Ты слишком хороша для кого-то вроде меня, Энни. Ты не заслуживаешь того, чтобы над твоей головой повисло злое проклятие только потому, что я не смог сдержать свою нечистую страсть, которая свободно течет по моим венам Кастила. Я, очевидно, ничем не лучше моей матери. Дрейк был прав в этом отношении. Я должен пока держаться подальше от тебя, Энни, дать тебе возможность окрепнуть как эмоционально, так и физически.

Он попятился и стал слезать с моей кровати.

— Нет, Люк, ты нужен мне. Пожалуйста, не уходи. — Я протянула к нему руки, но он продолжал отодвигаться от меня.

— Я должен. Благословит тебя Бог, Энни. Поправляйся.

Он быстро повернулся и выбежал из комнаты.

— Люк! — Я стала с трудом выбираться из кровати. Мои ноги дрожали. Не обращая на это внимания, усилием воли я заставила их удерживать меня, обошла мою кровать и ухватилась за каталку. С ее помощью я добралась до двери. Там я услышала, как открылась и закрылась входная дверь.

— Люк!

— Энни! Что случилось?

Тетя Фанни бежала по коридору.

— О тетя Фанни, быстрее. Люк убежал! Остановите его! Он во всем обвинил себя за то, что произошло между мной и Дрейком… за… все остальное.

Она кивнула головой. Я видела, что она знала гораздо больше, чем я думала.

— Это должно было произойти, дитя. Как и Хевен, я видела, что дело идет к этому, но я не знала, как остановить это. — Она отвела меня обратно в кровать.

«Видела, что дело идет к этому?» Получалось, что всем было известно то, что, мы думали, было глубоко скрыто лишь в наших сердцах.

— Видела, как он всегда смотрел на тебя, видела ваши лица, когда вы были вместе. Я видела этот свет в твоих глазах и такой же свет в его глазах и понимала, какие чувства растут в вас обоих.

— О тетя Фанни! Я не делала это нарочно, я…

Я села на кровати, положила руки на колени и покачала головой.

— Знаю, дорогая. — Она села около меня и взяла меня за руку. — Я знаю, что ты не позволила бы чему-либо случиться, если бы ты могла помешать этому. Любовь сама захватила тебя и захватила его. За это нельзя винить никого из вас. Еще в раннем возрасте вас влекло друг к другу, и, как у двух цветков в лесу, которые избежали взгляда или сапога человека, ваша любовь росла свободно и без помех, пока вы не переплелись друг с другом. Но это все плохо, так что тебе надо расплетаться. Это причинит тебе боль, но если не сделать этого, то будет в несколько раз еще тяжелее для тебя. Но я помогу тебе, Энни, пройти через это.

— Но Люк! — вскрикнула я. Не было никого, кто помог бы ему и утешил его.