Врата Порядка - [29]

В большом очаге ревел огонь, на столах громоздились кувшины и горшки, а с кухни текли ароматы жареного мяса, приправ и еще чего-то незнакомого, но очень вкусного.

В брюхе у Альфи нетерпеливо взвыло.

– Год назад я был в Карни, – пробормотал наемник, усаживаясь на лавку. – И разве мог тогда подумать, что окажусь так далеко на западе?

– И я, – вполголоса добавил Хорст.

Радульф взялся за большой, меры на две, кувшин. Внутри плеснуло, сверкнула в свете очага золотистая струя, в кружке забулькало, полезла вверх пена, белая, как снег на вершинах гор.

– Ты… – Хорст замер, почувствовав, как в животе дернуло, будто во внутренности вонзился рыболовный крючок.

Под гортанью защекотало, под грудиной возникло и начало усиливаться давление, словно наружу пытался выбраться холодный и колючий червяк. Ноги задергались, а затем помимо желания хозяина распрямились, качнулся стол, пиво плеснуло через край кружки.

– Что такое? – голос Илны показался странно низким, ревущим, как у теарха в святилище.

Хорст видел девушку краем глаза, осознавал, что у него что-то не так со зрением, что плывущих по воздуху огненных полос и шаров на самом деле не существует, но сказать или сделать что-либо не мог.

Тело ему более не повиновалось.

Дергаными, корявыми движениями он выбрался из-за стола и зашагал к ведущей на второй этаж лестнице. Уловил изумленный взгляд хозяина, отступившего от двери, чтобы впустить очередных гостей, а потом восприятие потеряло связность, распалось на картинки.

Ступеньки, потрескавшиеся, продавленные ногами постояльцев…

Дверь комнаты, отполированная ручка на ней…

Сваленные в углу сумки и окутывающий их огонь цвета сирени…

Хорст зачем-то протянул руки, растопырил пальцы. Пламя переползло на них, побежало к плечам, охватило все тело и заполонило поле зрения тысячами огненных струн.

Боль возникла в груди, угнездилась в сердце, поначалу тихая, почти нежная, затем опаляющая и неистовая, точно лесной пожар. Тяжесть навалилась, сплющила то, что еще оставалось от Хорста.

Его мяло и давило, рвало на кусочки и соединяло вновь, и он бы кричал, если бы помнил, как это делается.

Когда мучения прекратились, Хорст обнаружил себя стоящим посреди громадного зала, наполненного причудливой формы кристаллами то ли из разноцветного стекла, то ли из хрусталя и аметиста.

Они светились, пульсировали в такт бьющемуся где-то под полом исполинскому сердцу. И бывший сапожник видел, как с каждым ударом стены сближаются, а прозрачные и лиловые кристаллы сдвигаются, проникают друг в друга, образуя нечто новое.

Последний удар заставил сияние разлететься на тысячи осколков, и маг обнаружил себя стоящим на коленях в комнате, где остановились они с Илной. Тяжелая шкатулка из темного дерева оказалась зажата у него в руке.

Теперь Хорст знал, что именно находится в ней и как с этим управляться, и знание это обитало в нем подобно паразиту, жило собственной жизнью, будто Ключ переселился внутрь тела мага.

В определенном смысле так оно и было.

– Ты жив? – скрипнула за спиной дверь.

– Да, – ответил Хорст, едва шевеля губами. – Хотя мечтаю об обратном.

Все тело ныло и чесалось, голова раскалывалась от боли, а левое веко дергалось, как у паралитика.

– Напугал же ты нас, – Илна вошла в комнату – Счастье еще, что никого в зале не было, а то опять бы крики начались: «Одержимый! Одержимый!».

– Да, – маг попытался разогнуть сжимающие шкатулку пальцы, но те не желали слушаться, будто прилипли.

– Пойдем вниз. Там весело, народу много собралось. Бродячий сказитель явился, песни поет…

– Ты иди, я спущусь чуть попозже, – проговорил Хорст, понимая, что лжет, и презирая себя за это.

Илна вздохнула и вышла. Он остался один, сражаться с вышедшей из повиновения рукой и тяжелым, как гора, отчаянием.

Толчок в солнечное сплетение оказался такой силы, что Хорст поперхнулся пивом и вынужден был отставить кружку.

Дверь «Подкованного лебедя» открылась, через порог шагнул светловолосый мужчина. Завидев его, бывший сапожник ощутил, как волосы на затылке встают дыбом, а в горле рождается хищный рык.

В этом мире они не встречались, зато в его изнанке сталкивались несколько раз.

Линоранский маг огляделся, заметил Хорста и глаза его сверкнули злобой, а кулаки сжались. Шагнувший к новому гостю хозяин остановился, а взгляд его метнулся к скучающему на лавке вышибале.

– Первый, – сказала Илна негромко. – И не гляди ты на него так, а то воздух сейчас загорится.

– Прошу к нам, – Хорст нашел силы улыбнуться и радушно махнуть рукой, после чего хозяин «Подкованного лебедя» облегченно вздохнул. – Нет ничего лучше, чем выпить пива с дороги.

Линоранский маг мгновение помедлил, затем подошел, брякнула об пол седельная сумка.

– Благодаря тебе я в дороге уже полгода, – сказал он, усаживаясь. – А пиво это пить не буду, наверняка оно отравлено!

– Приятно встретить родственную душу, – Хорст отхлебнул из кружки. – Мое имя ты знаешь…

– Вагир, – назвался линоранский маг и махнул хозяину. – Принеси еще один кувшин, да не того, что пьет это змееголовый ублюдок, а другого!

Владелец «Подкованного лебедя» выпучил глаза, но оценил дорогую одежду нового гостя и решил промолчать. Он сделал знак слуге и тот проскользнул за стойку, где в небольшой комнатенке при кухне располагался вход в подвал.