Врата Победы - [69]

-Что ж, Бэзил, я решил. Наш Второй фронт в Средиземном море станет для нас столь же важным, как западный театр войны. Особенно с учетом того, что силы противника там - сильно уступают нашим, а значит можно ожидать быстрых и значительных успехов! Скорейшее продвижение по африканскому берегу, с запада и с востока - и решительная экспедиция нашего флота, с отрядом десантных сил. Мальта, Пантеллерия, затем Сардиния, Балеары, Корсика - мы не можем допустить, чтобы эти территории достались кому попало! И действовать надо быстро, пока у русских там нет значительных военно-морских сил, а итальянский флот небоеспособен. Думаю, что Адмиралтейство сумеет быстро и детально проработать план операции, ничего не упустив?

Роммель Э. Солдаты пустыни. Л.,1993, пер. с нем. изд. 1970 (альт-ист).

Это была бесполезная победа на ненужной войне.

Много позже, когда мне, уже в годы моей службы в Фольксармее ГДР приходилось много общаться с русскими генералами, я услышал от них, что "вы, немцы хорошо умеете выигрывать сражения, но совершенно не привыкли прежде задать вопрос, а нужны ли эти битвы были вообще". И оттого, у вас не получается выигрывать войны.

Но о какой победе в войне могла идти речь, когда фельдмаршалы должны были подчиняться ефрейтору? Который, обладая какой-то темной, колдовской волей и звериным чутьем ситуации, сумел увлечь за собой Германию - но, оставаясь не больше чем ефрейтором, так и не понял, когда надо было остановиться. Присоединение Австрии, Судет, Мемеля, было насущным желанием германского народа, несправедливо ограбленного и униженного подлым Версалем. Польская кампания также была восстановлением справедливости, ответом на унижение германской нации спесивыми панами, погромы и убийства двадцатого года. Разгром Франции был реваншем за Версаль - и при всей гнусности нацистского режима, следует помнить, что войну объявили французы, причем они имели восемь месяцев для беспрепятственной мобилизации и развертывания своей армии, так что кампания сорокового года была все же честным поединком, где вина Германии лишь в том, что ее противник оказался менее искусным в военном деле. Летом сорок первого года ефрейтор, остановись он в этот момент, имел бы все шансы войти в историю "вторым Бисмарком", одним из успешнейших и величайших германских политиков, объединившим вокруг Германии всю континентальную Европу. Но ефрейтору слава полководца показалась больше, чем гений политика, и он вообразил себя Наполеоном - забыв, что именно русский поход стал смертельным ударом для корсиканца, хотя многие германские генералы предупреждали об этом. И с этого дня Германия была обречена!

Я скорблю о миллионах русских и немцев, погибших в угоду англосаксонским интересам - ибо теперь неопровержимо установлено, что именно Англия и США сделали все, чтобы план "Барбаросса" стал реальностью. И, вопреки традиционному принципу считать эти страны в числе победителей, я настаиваю на том, чтобы включить их в число главных виновников войны - по крайней мере, не меньших чем Германия! Также не подлежит сомнению - продолжи германская армия свое наступление на восток в тридцать девятом, англичане и французы как минимум, остались бы нейтральными, не оказав России абсолютно никакой помощи - а как максимум, вступили бы в войну на стороне Германии, чтобы принять участие в разделе территории СССР.

Потому лично я горжусь тем, что в этой войне мне довелось сражаться почти исключительно с подлинными врагами России и Германии. Франция, затем Африканский корпус, Суэц, Багдад, Лиссабон. И в этих битвах Германия не знала поражений! Британцы, трехкратно превосходящие мои войска, отступали в панике, их десятикратного превосходства хватило лишь на то, чтобы остановить меня под Эль-Аламейном, а после был бросок на Багдад, так далеко на восток не удавалось дойти и Бонапарту! Но судьба Германии решалась как раз в эти дни, далеко на севере, в русских лесах и степях. Я вспоминаю пленного британского офицера, которого я сам допрашивал в Каире, имя его уже стерлось из моей памяти, но я не могу забыть его презрительный взгляд - "вас бьют какие-то русские, что же будет, когда вы столкнетесь с лучшими войсками Империи, так что мой плен, это нелепый случай". И признаюсь, что лишь в Италии я понял, какой страшный противник, русские разозленные и научившиеся воевать.

К весне сорок четвертого было уже очевидно, что Германия эту войну проиграла. Но оставалась еще надежда на сколько-нибудь приемлемый мир. Именно ей объясняется позиция моя и моих друзей, вступивших в контакт с представителями русской разведки, но честно продолжающими выполнять свой солдатский долг, пока не достигнута окончательная договоренность. Это была позиция равного партнера, которого должно уважать - а не предателя, исполняющего чужую волю. Мы служили Германии, а не были "агентами Сталина", что бы ни утверждал сэр Уинстон Черчилль в своих мемуарах. Клянусь своей честью, что никто из нас не получал никакого "русского золота" или иного вознаграждения! Лишь спасение Германии было нашей наградой.

Здесь я хочу рассказать о судьбе германских солдат самых западных фронтов. В Марокко у Касабланки была развернута 1я итало-германская армия генерала Мессе в составе трех корпусов насчитывающая девять дивизий. Немецкий контингент был представлен 801й и 999й легкими дивизиями, и даже в первую из них был включен один итальянский берсальерский полк. Фронт проходил в тех же местах, где двадцать лет назад длилась многолетняя Риффская война, испанцев и французов, против диких горских племен. Почти сплошные горы с редкими долинами, пустынями в предгорьях, дорог и источников воды мало, европейской цивилизации практически нет, она вся была сосредоточена в приморской полосе, занятой американцами. Особенности театра исключали сплошную линию фронта, и использование масс техники, зато огромное значение приобретали разведывательно-диверсионные действия и бой малых групп. Именно под такую тактику создавалась 999я дивизия, получившая редкое в германской армии название "стрелковой". (