Врата мироздания - [22]

Шестиугольных сооружений из светящегося материала было два, и каждое по величине равнялось газовой камере цеппелина.

Вольф поспешил объяснить новость Лугарну. Вождь уже знал о «вратах» и выкрикивал приказы. Он давно пообещал Вольфу выполнить соглашение: когда найдутся «врата», Вольф с лучеметом и Властелины смогут покинуть абуту.

Следовало торопиться и снизить летающий остров так, чтобы он пролетел над Митцой, матерью островов, на желаемой высоте, прежде чем отправиться дальше. Поэтому Властелины, не мешкая, спустились на нижнюю палубу, где на них уже приготовили упряжки на пузырях для спуска. Они застегнули пояса вокруг плеч, груди и ног и пошли к отверстию. Лугарн и абуталы пришедшие проводить гостей, стояли вокруг. Из всех Властелинов они попрощались только с Вольфом и Лувахом, расцеловали их и вручили по цветку молодого газового растения. Крикнув «до свидания», Вольф прыгнул в люк и устремился вниз со скоростью падающего парашютиста, за ним последовали остальные Властелины. Вольф метил на поляну между фрондов, но не принял в расчет ветер и врезался в верхушку дерева, та спружинила, оборвав его падение. Остальные также приземлились успешно, хотя некоторые ушиблись. Теориону, весившему четыреста пятьдесят фунтов, выделили дополнительную упряжь, но тем не менее он опустился гораздо быстрее других. Приняв удар на ноги, он упал, перекувырнулся и тут же с воплем подскочил, стукнувшись обо что-то головой.

Дожидаясь, пока все придут в себя, Вольф помахал рукой Илмавирам, выглядывавшим из донных отверстий. Летающий остров удалялся все дальше и дальше и вскоре исчез из виду. Властелины начали пробираться через джунгли к горе. Они держались настороже, так как видели с абуты много местных деревень. Однако на пути к «вратам» аборигены не встретились, и вскоре путешественники стояли перед возвышающимися гексагонами.

— Почему два? — осведомился Паламброн.

— Очевидно, загадка нашего отца, — пожала плечами Вала. — Одни «врата» ведут очевидно в его дворец на Аппирмадзуме. Другие — кто знает?

— Как же быть? — спросил Паламброн.

— Тупица! — не сдержалась Вала. — Конечно, придется идти на риск.

Вольф слегка улыбнулся; с тех пор как Вала развлекалась с Паламброном, она обращалась с ним с еще большей усмешкой и презрением, чем с другими. Паламброн был сбит этим с толку. Очевидно, он ожидал своего рода благодарности.

Вольф сказал:

— Мы все должны пойти в одни «врата». Было бы неразумно разъединять наши силы. Правильные «врата» или нет, но нам следует держаться вместе.

— Ты прав, брат, — согласился Паламброн. — Кроме того, если мы разделимся и одна группа доберется до Уризена и убьет его, то она захватит власть и, несомненно, предаст тех, кто пошел во второй группе.

— Призывая держаться вместе, я не имел ввиду это, — заметил Вольф. — Но мыслишь ты правильно.

— Макушкой он мыслит, — буркнула Вала, — из Паламброна такой же никудышный мыслитель, как и любовник.

Паламброн побагровел и схватился за рукоятку меча.

— Мне надоело сносить твои оскорбления, мегера! — гневно вскричал он. — Еще одно слово, и твоя голова повалится с плеч.

— Вам еще представится случай воспользоваться оружием, — вмешался Вольф. — Попридержите свой пыл для того, кто находится по ту сторону «врат».

Тут в сотне ярдов от них, он заметил какое-то движение. За ними наблюдал туземец. Вольф не прочь был узнать, не пытался ли кто-нибудь из местных жителей пройти через «врата». Если попытки предпринимались, то исчезновение людей наверняка напугало аборигенов и место, возможно, считалось запретным табу.

Он интересовался реакцией туземцев еще и потому, что рассчитывал в будущем на их помощь. Однако он просто не мог позволить себе потерять на расспросы ни одной секунды. Хрисенда томилась в крепости Уризена и каждая секунда в застенках причиняла ей не только моральные, но и физические страдания.

Вольф вздрогнул и постарался выбросить из головы мрачную картину, встававшую перед его мысленным взором. Следовало сосредоточиться на насущных делах.

Он окинул взглядом Властелинов, внимательно наблюдавших за ним. Хоть они и стали отрицать это, но в душе считали его вожаком. Вольф не был самым старшим, он был моложе одного из кузенов. Но когда наступал кризис, он действовал решительно и дальновидно. У него был лучемет. Однако главная причина крылась в другом, в том, что Властелины внутренне ощущали в нем некую внутреннюю силу, которой не обладали сами, хотя и это они стали бы отрицать, если бы их спросили. Его жизненный опыт как землянина Вольфа развил в нем умение в делах, которые прочими считались слишком низменными, чтобы марать себе руки. Избавленные от тяжелого труда и от необходимости заниматься простыми или на их взгляд примитивными вещами, они чувствовали себя потерянными. Когда-то Властелины создавали миры, теперь же они стали не лучше дикарей, которых сами так презирали. Только Джадавин, или Вольф, как его стали теперь называть, был среди них единственным человеком, знавшим этот варварский мир.

— Те «врата» или эти… — пробормотал Вольф. — На все воля случая… ини мини мики мой.

— Что это за тарабарщина? — поинтересовалась Вала.