Врата Изгнанников - [14]

Вейни вытащил из своей сумки мыло. — Возьми, — сказал он, протягивая его над водой. — Мыло.

Пленник сделал несколько осторожных шагов, взял мыло и кусок материи; намылился и опять начал скрести себя. Морщины вокруг глаз исчезли, вместе с грязью. Его загорелое лицо стало совсем молодым, а шея, руки и тело, из которого выпирали ребра и лопатки, белыми.

Чи тер еще и еще, маленькие белые пузыри змейкой стекали вниз, прямо в быструю речку. Да, опасно, вниз по течению кто-нибудь может увидеть. Но опасность была повсюду — в этом месте, в другом, везде в этом незнакомом мире.

— Хватит, — наконец сказал Вейни, увидев, что губы Чи посинели. — Хватит, парень — а, Чи. Дай мне помочь тебе. Хватит.

Какое-то мгновение он думал, что человек его не послушается. Но потом Чи, очень медленно, опустил руки, и также медленно пошел к нему, как человек, который что-то задумал. Рука, ухватившаяся за Вейни, была холодна, как лед. Другая, очень осторожно, положила мыло и кусок материи на траву.

Вейни вытащил его на берег, взял за вторую руку и потянул на траву, на которую Чи немедленно улегся. Но Вейни налетел на него, поднял и заставил прохромать дальше, где дал ему сесть и с ног до головы обернул одеялом, защищая от холодного ветра.

— Вот так, — сказал он, — сиди и грейся. — Вейни быстро выпрямился и увидел Моргейн, стоявшую на склоне холма рядом с лошадьми; и только сейчас вспомнил о нарушенном обещании. Какое-то время она его не видела. Краска залила его лица, и он подошел поговорить с ней.

— Что-то случилось? — спросила она, отгоняя Эрхин, ткнувшуюся в нее мордой в поисках лакомых кусочков. Лицо нахмуренное, но не из-за лошади.

Он опять повернулся спиной к пленнику.

— Он слишком слаб, чтобы бежать, — сказал Вейни. — Небеса знают… Да, пожалуй следующая новость ее не порадует.

— Он не в состоянии ехать. Нет, не сходи вниз, там работа для мужчины. Мне нужно еще одно одеяло. И еще одна седельная сумка.

Она рассеянно посмотрела на него, потом бросила быстрый взгляд на человека на берегу и отвернулась, слегка сжав челюсть. — Я оставлю их на полпути, — сказала она. — Когда он сможет ехать?

— Два дня, — ответил Вейни, — раньше никак. — Он вспомнил раны и добавил, — По меньшей мере.

В глазах Моргейн промелькнула темная мысль — мысль, наружный слой которой Вейни сумел прочитать, но о том, что находится в глубине, не хотел и знать.

— Это не его вина, — сказал он, с удивлением обнаруживая, что защищает пленника.

— Да, — тихо и зло сказала Моргейн, повернулась и пошла на верхушку холма за вещами, которые он просил.

Принеся все это, она с горечью сказала. — Подумай, у нас совсем нет ничего лишнего.

— Мы далеко от дороги, — сказал Вейни. Единственное преимущество их положения, которое он сумел найти.

— Да, — опять сказала она. Все еще злясь. Но не на него. Ей нечего было сказать — и она замолчала, но она умела молчать по-разному, это молчание раздражало его в одном смысле и пугало в другом; ведь они по-прежнему в опасности, и он знал все ее настроения, особенно гневные, и надеялся, что именно это она отложила в сторону, навсегда. Ха, дурак тот, кто надеется на что-то, имея дело с Моргейн!

Он взял то, что она принесла нему, пошел обратно на берег и уселся рядом с пленником — уселся, пытаясь погасить свое собственное разочарование, которое, Небеса знают, он сумел не показать, сумел не вызвать свою госпожу на грубость — какую-нибудь откровенную и отвратительную глупость, сказал он себе, на которую она вполне способна. Она сердита; она зла; она не сделала ничего глупого и не нуждается ни в каких советах от него, который должен знать, что она действительно хорошо умеет сдержать свое раздражение, Небеса сохрани нас от ее настроений и ее беспричинной злости.

Тот, кто был средоточием ее гнева, ничего не знал об этом — он сидел, отдавшись своему собственному несчастью, и, дрожа от холода и боли, пытался высушить волосы.

— Брось, — сказал Вейни и попытался помочь. Чи не дал, задрожав еще сильнее и отшатнувшись.

— Извини, — пробормотал Вейни. — Если бы я знал, о Лорд в Небесах, о тебе, парень—

Чи покачал головой и стиснул зубы, заставив себя перестать дрожать, потом лег и застыл неподвижно, потуже натянув на себя одеяло.

— Сколько, — спросил Вейни, — сколько времени ты был там?

Дыхание Чи со свистом вырывалось наружу через сжатые зубы, он медленно пожал плечами.

— Почему, — спокойно продолжал Вейни, — они оставили тебя там?

— Кто вы такие? Откуда? Из Манта?

— Нет, даже не близко, — ответил Вейни. Ветер на мгновение утих и солнце приятно грело. Где-то, за маленьким лугом, пела птица. Все было тихо и безопасно, лошади спокойно паслись склоне холма над ними.

— Мант? — опять спросил Чи, скруглив спину и подняв голову, весь напрягшись в ожидании ответа.

— Нет, — повторил Вейни. — Нет. — Быть может Мант — какой-то враг, подумал он, потому что Чи ищет в этом слове поддержки, вон его челюсти по-прежнему крепко сжаты. — Мы из того места, где с людьми не обращаются так, как обошлись с тобой. Клянусь тебе.

— Она…, — Чи повернулся и бросил безнадежный взгляд на их лагерь.

— не враг тебе, — сказал Вейни. — И я, тоже.