Врата империи. Сага вольных городов - [17]

Я оказалась в маленькой комнате без окон и дверей, хотя, очевидно, там должны были быть какие-нибудь вентиляционные окошки. Накрытый капюшоном потайной фонарь тускло освещал комнату, и в его призрачном свете я увидела девять фигур, сидевших вдоль стен на скамьях. Все они закутались в темные плащи, надвинули по самые брови шляпы с перьями или черные шлемы, а лица закрыли такими же, как и у меня, черными масками. Через прорези в масках были видны только их горящие глаза. Никто из них не двигался и не разговаривал. Всем видом своим они напоминали приговоренных к смертной казни.

Жан молча указал мне мое место на скамье, а затем бесшумно пересек комнату и отодвинул другую панель. Тотчас появилась еще одна фигура, в маске и плаще, как и остальные, но все же кое-чем на них не похожая. Этот человек вошел решительным шагом — он явно привык командовать, и, даже не видя его лица, я почувствовала в его облике что-то знакомое.

Он прошел в центр комнаты, и Жан сделал движение в сторону остальных, как бы говоря, что все в сборе и готовы начать. Вновь прибывший кивнул и обвел нас взглядом.

— Вы получили свои инструкции перед тем, как прийти сюда. Все вы знаете, что должны лишь следовать за мной и подчиняться моим приказам. Не задавать никаких вопросов; вам хорошо заплатят, и это единственное, что вас касается. Разговаривать как можно меньше. Вы не знаете меня, а я не знаю вас. Чем меньше каждый знает о других, тем лучше для всех. Как только наше задание будет выполнено, мы рассеиваемся в разные стороны. Все понятно?

Все сидевшие на скамьях молча кивнули в знак согласия. Я еще плотнее закуталась в плащ, пристально вглядываясь в стоявшего посреди комнаты человека. Я уже слышала его голос при обстоятельствах, которые вряд ли когда-нибудь забуду, — это был тот самый голос, что отдавал команды убийцам Жискара де Клиссона, когда я лежала раненая в расселине скалы и отстреливалась от них. Главаря злодеев звали Рено де Валенс — именно тот, кто разыскивал меня, желая отнять мою жизнь.

Когда его стальные глаза, горевшие из-под маски, обвели нас пристальным взором, я невольно сжалась и нащупала под плащом рукоять меча. Но мои опасения были напрасны — де Валенс все равно не смог бы узнать меня в этом облачении, будь он хоть самим Сатаной.

По знаку Жана мои враги поднялись и направились к панели, через которую вошел де Валенс. Молча мы прошли гуськом вслед за ним в открытое отверстие — цепь молчаливых черных призраков. Оставшийся последним Жан погасил светильник и последовал за нами. Какое-то время мы шли в полной темноте, затем перед нами открылась дверь, и широкие плечи главаря на мгновение мелькнули в дверном проеме на фоне звезд. Мы вышли в маленький внутренний дворик позади таверны, где двенадцать коней непрерывно били копытами о землю и грызли удила. Моего среди них не было, хотя я и велела слуге следить за ним. Очевидно, у каждого в этой таверне был свой приказ.

Не произнося ни слова, мы сели на коней и тронулись за Валенсом через двор на дорогу, которая вела в лес. Мы ехали в полной тишине, если не считать цокота копыт по твердой земле да легкого поскрипывания кожаных подпруг. Мы двигались на запад, к берегу; лес наконец стал редеть, а дорога раздвоилась и исчезла в густом кустарнике. Дальше мы уже ехали не цепочкой, а беспорядочной массой, и я подумала, что судьба послала мне удачу. Я не знала, куда мы направляемся, но меня это не очень и заботило, — должно быть, это было очередное задание герцога д'Алансона, поскольку злодеями командовал де Валенс, его правая рука. Но я хорошо знала одно — пока жив де Валенс, ни моя жизнь, ни жизнь Этьена не стоили и ломаного гроша.

Было совсем темно; луна еще не взошла, а звезды скрывались за толщей густых облаков. Дорога так больше и не появилась, и нам приходилось продираться через колючие заросли кустарников. В ветвях деревьев завывал ветер, под шум которого я потихоньку все ближе и ближе подбиралась к де Валенсу, сжимая под плащом кинжал.

Теперь я уже ехала рядом с ним и слышала, как он тихо говорил Жану, наклонившемуся к нему со своего седла: «Он был дурак, что насмехался над ней, когда она могла сделать его выше короля Франции. Если Роджер Хауксли…»

Приподнявшись в стременах, я ударила кинжалом между его лопаток с такой силой, на которую только была способна. Из его груди вырвался хрип, и де Валенс, вывалившись из седла, рухнул на землю. В то же мгновение я развернула своего коня и рванула прочь.

Дико заржав, скакун помчался напролом сквозь непроходимые заросли, оставив позади нас черные силуэты, и мы исчезли в темном лесу прежде, чем злодеи успели сообразить, в чем дело, и выхватить свои мечи.

Позади себя я слышала вопли и проклятия, звон стали и голос Жана, пронзительно бранившегося, а также голос де Валенса, который, задыхаясь, отдавал команды. Он не умер! Я начала проклинать судьбу. Очевидно, он носил под плащом пластинчатую кольчугу, такую же, как у меня, и мой кинжал даже не ранил его — лишь страшная сила удара сбросила его с коня. Зная врага достаточно хорошо, я не сомневалась, что он быстро нападет на мой след, если только другоe, более важное и срочное дело не остановит его. Хотя трудно было себе представить, что у него могло быть дело более важное, чем поймать меня; к тому же Жан наверняка уже сказал ему, что мнимый Ля Балафр — на самом деле рыжеволосая девица, и де Валенс понял, что это и есть его заклятый враг Агнес де Шатильон.