Вращая колесо Сансары - [15]

– Аркадий, нам бы столик забронировать на вечер первого июня, на четверых, – наконец вставил я фразу. – Хотим после фестиваля небольшой дружной компанией посидеть повспоминать старое.

– Столик? Хм, оставайся на линии, я скоро.

Через пару минут в трубке снова раздался его бодрый голос:

– Всё нормально, будет вам столик. В углу, правда, но там такой уютный закуток…

– Отлично, такой вариант меня как раз устраивает.

– У нас в этот день кавказская свадьба гуляет, на сутки ресторан сняли, – понизив голос, уточнил Аркадий. – Думаю, ни вы им особо мешать не будете, ни они вам. Надеюсь, ты… гм… платёжеспособен?

– Обижаешь, Аркадий, по деньгам никаких проблем.

– Ну тогда до встречи, жду в гости.

Я положил трубку и взглянул на жену.

– Ёжик, я так не хочу, чтобы ты уезжал в эту свою Англию, – ластилась она ко мне, пока Лёха неуклюже ползал по полу.

– Ну, контракт, в принципе, ещё не подписан, но, думается, это дело одного, максимум двух месяцев, – вздохнул я. – Во всяком случае, всё будет ясно по окончании чемпионата мира. Но я тоже по тебе очень соскучился. Не представляю, как я там буду без тебя с пацаном, хоть с собой вас забирай.

– А что, можно? – оживилась жена.

– Я закину удочку Ряшенцеву, коль уж через него всё это дело проворачивалось, но ничего обещать не буду.

Да уж, это в будущем наши Аршавины и Погребняки своих жён и детей в Англию вывозили, а в СССР подобных прецедентов ещё не было. Разве что семьи дипломатов и сотрудников торговых представительств, но уж никак не футболистов или хоккеистов, возможно, по той простой причине, что за пределами страны практически никто не играл. Сейчас-то, может, в связи с меняющейся внутренней и внешней политикой как-то попроще будет в этом вопросе, так что поговорить с руководством Федерации футбола всё же не мешало бы.

– Всё, я на Песчаную!

Решительно поднявшись, накинул пиджак, во внутренний карман сунул кошелёк, натянул свои английские ботинки, чмокнул жену в щёку и отправился на встречу со сборниками.

Практически все были мне знакомы. Если с кем-то не играл в сборной, то уж в чемпионате Советского Союза пересекались по-любому.

Но вот кого я видел действительно впервые – это Эдуарда Стрельцова. Крепкий, кряжистый, со взглядом исподлобья, такой конкретный мужик. Но когда улыбался – словно солнце проглядывало из-за туч. А улыбнулся он, как только увидел меня в раздевалке, где я примеривал выданную мне амуницию.

– Мальцев! Говорят, ты поспособствовал моему возращению в «Торпедо»? Держи краба!

Хороший он мужик, этот Эдик. Правильный, без фальши. И куда они все исчезнут, эти правильные мужики, с развалом СССР? Впрочем, исчезать они начали раньше, когда страна, возглавляемая патриархами из ЦК, вовсю скатывалась в тупик. Когда во все стороны летели болты и гайки, которые так старательно и, казалось, на века затягивали наши предки, строившие социализм и свято верившие, что их потомки будут жить при коммунизме.

В общем, со Стрельцовым мы как-то быстро сдружились. Во всяком случае, мне хотелось в это верить. Да и Банишевский, чей дебют в «Нефтчи» я ещё застал игроком «Динамо» и с которым планировал конкурировать за позицию правого нападающего, оказался компанейским парнем. Хотя на тренировке – на двухсторонке мы оказались в разных командах – он ни себя не щадил, ни соперника. Нередко смещался в центр атаки, а однажды умудрился оказаться на моём фланге, где мы сошлись в весьма жёстком стыке. Морозов тут же сделал ему замечание:

– Толя, поломаешь к чёрту Егора, как он хромой на фестивале выступать будет! Я уж не говорю о сборной.

– Хорошо, Николай Петрович, буду аккуратнее.

Но аккуратности Банишевскому хватило минут на пять от силы, потом он принялся за старое. Вот уж действительно «бычок», вылитый Руни советского образца. А в раздевалке Толя извиняющимся тоном сказал:

– Ты это, Егор, извиняй, если что. Я тебя там не сильно поломал?

– Пока на своих двоих передвигаюсь, – улыбнулся я, снимая щитки и озирая наливающийся на голеностопе синяк. – Ничего, тяжело в учении – легко в бою, как говаривал фельдмаршал Суворов. Ты вот с французами так играл бы, как сегодня. Они хоть и техничнее нас, а мы их характером и мощью задавим.

Тут в самом деле не поспоришь, французские футболисты в технике наших игроков превосходили, разве что я, без ложной скромности, мог с ними конкурировать на равных. Зато в физической мощи с советской сборной мало ещё какая могла поспорить. Ну, если не брать в расчёт немцев или англичан, те тоже зачастую предпочитали силовую манеру игры.

А 30 мая я встречал в Шереметьево своих ребят: Диану, Люка, Джона и Юджина. Звал я и Эндрю, но наш босс является также продюсером и The Rolling Stones, с которыми вынужден был отправиться в тур по Америке. Понятно, у нас-то один концерт, а у Роллингов – двенадцать, хотя Олдхэм говорил, что мечтает побывать в СССР, который для западного обывателя всё ещё являлся Terra Incognita. Ну да какие его годы, думаю, ещё побывает.

Все сдали в багаж свои инструменты, кроме Дианы, не расставшейся с двумя гитарами – неизменным Fender Stratocaster и полуакустической Martin, которую, оказывается, купила всего пару недель назад, да Джона держал при себе три комплекта барабанных палочек.