Враги - [13]

— Вот, господа, — произнес Санин. — Любуйтесь тем, как творится история. Готовится всемирная бойня, а куча недоумков в Петербурге, Берлине, Вене, Париже и Лондоне орут во все горло и радуются, что их сейчас погонят на убой. Потом устанут сами от себя и пойдут свергать правителей, вменив им в вину их грехи и свои собственные. Павел, у вас все?

— Еще я устроился учеником в депо Финляндского вокзала. Двадцать рублей в месяц, — буркнул Павел.

— Хорошо, — кивнул Санин, обводя спутников взглядом. — А я, знаете ли, весь день в библиотеке провел и вот что выяснил…

При этих словах оба студента понурились. Простая идея посетить библиотеку почему-то не пришла в голову ни одному из них, о чем теперь приходилось только сожалеть. Санин же невозмутимо продолжил:

— Этот мир развивался строго аналогично нашему до тринадцатого века. В сороковых же годах этого столетия на Псковских и Новгородских землях возникла усобица. Часть бояр желала создания самостоятельных государств, ориентации на Западную Европу и превращения Новгорода и Пскова в ганзейские города. Другая часть делала ставку на патронаж приснопамятного Александра Невского и союз с татарами. В принципе, ничего нового здесь нет. У нас было то же, но победила партия Невского. А вот здесь Александр Невский подозрительно удачно для западников скончался в тысяча двести сорок первом году. Похоже, отравили. Дальше, центром прозападной партии становится Псков, центром партии восточной — Новгород. Очень скоро в войну вмешиваются немцы. Тевтонский орден. Они выступают на стороне Пскова, разбивают новгородскую рать и с согласия псковитян отторгают земли вокруг Невы и называют их Ингерманландией. Потом, в тысяча двести сорок третьем, они вместе с псковитянами берут Новгород. Новгород и Псков становятся независимыми государствами, но через два года вынуждены принять протекторат ордена. Чтобы упрочить свое положение в этих землях, в тысяча двести сорок седьмом году немцы закладывают Петербург как крепость, запирающую водный путь на Балтику и в Европу, и как торговый город. В тысяча двести пятьдесят шестом году Тевтонский орден раскалывается. В нашем мире всего лишь был переворот со свержением гроссмейстера, решившего перейти от союза с императором Священной Римской империи к союзу с римскими папами, а здесь этот гроссмейстер бежал в Петербург и объявил о создании Ингерманландского ордена. Ордену удалось выжить и даже расшириться. В тысяча двести шестьдесят девятом году рыцари пытались покорить оставшуюся Русь, но были разбиты объединенным русско-татарским войском в битве при Торжке. Таким образом, на территории известной нам западной части Ленинградской области возникло орденское государство, распространившее протекторат, да и фактически управлявшее на Новгородских и Псковских землях. Оно успешно просуществовало более ста лет, но в тысяча триста семьдесят пятом году великий инквизитор, заручившись буллой антипапы Климента Четвертого, провозгласил себя королем Ингерманландии Иоахимом Первым и постарался свергнуть гроссмейстера. Возникла усобица, в которой, как обычно, проиграли оба. Ослаблением немцев воспользовался некий князь Андрей, предводитель русской повстанческой армии, сумевшей захватить власть в Ингрии, а потом и создать единое государство Северороссию, Ингрию, Новгород и Псков. Кто был этот Андрей, мне выяснить не удалось. Старые летописи выводят какую-то хитрую генеалогию от Рюрика через князя Глеба. Приятно же иметь святого в предках! Современные историки полагают, что он был младшим братом Дмитрия Донского. Думаю, это тоже утка, чтобы оправдать последующее объединение. Скорее всего, до правды уже не докопаться. Не суть. Важно то, что этому Андрею удалось создать на Северо-Западе Руси вполне западное государство, с серьезной армией, внушительным флотом, торговым и военным, с думой, обладающей законодательными правами, и с очень передовым на тот момент гражданским законодательством. Кстати, здешний уровень веротерпимости на тот момент тоже впечатляет. Когда началась реформация, сюда в больших количествах переселились протестанты из тех стран, где победили католики, и католики из протестантских стран.

Это очень усилило Северороссию. Местный университет славился по всей Европе уже в пятнадцатом веке. Это государство успешно развивалось в статусе великого княжества аж до шестидесятых годов шестнадцатого века. К этому моменту Северороссия отвоевала у Швеции всю Южную Финляндию и в ходе Ливонской войны, в которой она выступала вместе с Московией, присоединила Эстонию. Но потом возникла смута. Очередной князь, именем Василий, занявший престол после очень подозрительных убийств великого князя Николая и его сына, объявил себя царем и принялся путем репрессий устанавливать абсолютную власть. Действовал он полностью в русле политики Ивана Грозного и, похоже, был его марионеткой. Против этого выступила армия, воевавшая с Литвой на территории Латвии. Главнокомандующий этой армии и глава заговора фельдмаршал Вайсберг разбил царя Василия в битве при Кингисеппе. Естественно, возник вопрос о престолонаследии. Тогда Североросская дума провозгласила Северороссию королевством и пригласила на трон одного из представителей дома Стюартов, Карла Стюарта. Очень удачный ход, если учитывать последующие события. Иван Грозный, конечно, поддержал своего ставленника. Возникла затяжная война, гражданская для Северороссии, где на стороне Василия были еще Московия и Швеция, а на стороне дома Стюартов — Речь Посполитая и Англия. Потеряв все приобретения в Финляндии, дом Стюартов укоренился в Северороссии. Правда, в ходе военных действий Иван Грозный истребил население Новгорода, почти повторив ту резню, что была в нашем мире. В общем, эта война быстро стала частью Ливонской войны, что была и в нашем мире. Здесь, как и у нас, она охватила почти весь север и северо-восток Европы и закончилась с приходом к власти в Москве Бориса Годунова. К чести северороссов должен сказать, что они не воспользовались смутным временем для захвата территории Московии или ее грабежа, а продолжили войну со шведами за Финляндию. Был интересный момент: когда московские бояре пригласили североросского наследника на престол в Москву, тогдашний король Северороссии Алексей ответил, подобно нашим полякам, что не отдаст наследника в страну, где своих правителей предают, как предали Годунова, Лжедмитрия и Шуйского. Вообще, похоже, основные интересы Северороссии в семнадцатом веке лежали в Европе, где они в союзе с Речью Посполитой воевали со Швецией. С переменным успехом, впрочем. Судя по всему, на тот момент это была обычная европейская держава. Ситуацию переломило вступление в Северную войну России во главе с Петром Первым.