Враги народа: от чиновников до олигархов - [26]

Жителям Воронежа вся эта история уже порядком осточертела. Они были бы рады, если бы кому-нибудь из бодающихся поскорей упал кирпич на голову. По принципу «хуже не будет» большинство вяло поддерживают действующего мэра Цапина, так что легкое беззаконие в отношении Кочергина простится. Простят Цапину и растрату внебюджетных фондов, которую обнаружила недавно областная прокуратура. Каждый третий рубль ушел на премии, бассейны, массажи, банкеты и пикники для сотрудников администрации. За год прокутили два с половиной миллиона рублей. Такая власть теперь называется «лучшим из зол».

Но властолюбцев жизнь ничему не учит. Скоро в Воронеже губернаторские выборы, и действующий губернатор Шабанов уже начал атаку на областную думу с той же целью — заменить всенародные выборы голосованием депутатов. Пока расклад не в его пользу, но уговорить депутатов, как показывает практика власти городской, дело не трудное. А что будет потом — не важно. Это ж потом.

На таможне не могут идентифицировать кролика

Ноябрь 2002 года.

Калининградская область:

Кроме янтаря, подержанных иномарок и балтийских морепродуктов, Калининградская область, оказывается, производит треть всего российского меха. И на то, какое решение будет принято на саммите ЕС в Брюсселе 11 ноября, калининградским меховщикам наплевать. Они и без того уже почти полностью переориентировались на западного покупателя. Потому что с Россией и без визового режима работать невозможно. В чиновничьих головах на каждого кролика — по десять тараканов.

Как грязи

Лупоглазый «Мерседес» по уши в грязи гребет от голубой норки к чернобурой лисице, от лисицы к золотистому хорю, от хоря к песцу вуалевому. Это директор агрофирмы «Прозоровская» Дмитрий Соловей на пару с председателем совета директоров Гарри Мариевичем Зафрен-Харифом осматривает забой. Дорогу перебегает какая-то тень.

— Опять норка утекла, — скрипит зубами Соловей.

Норка — самый стремный контингент: кусает хуже собаки и склонна к побегу. Лиса спокойнее. Среди 5000-го поголовья есть даже одна ручная.

— Уже три года как приручила, — хвастается зверовод Светлана Овчинникова. — В прошлом году ее ровесниц забивали, а эту я не дала.

Светлана возит между рядами тележку с кормом — ледяной жидкой кашицей — и голой рукой раздает его зверям. Руку приходится отогревать каждые 5 минут. За эту работу Светлана получает 3 тысячи.

— При советской власти звероводы зарабатывали по 600–800 рублей, — вздохнул Гарри Мариевич. — Я сам, когда был здесь директором, 2000 зарабатывал. Плюс подарки. Машины дарили!

Мы сели в «Мерседес» и поплыли по грязной жиже в цех выделки. Вскоре опять остановились — на этот раз дорогу пересекла команда ловцов. В руках у них была клетка-ловушка, в ней томилась та самая убежавшая норка, еще одну несли, держа за хвост.

— В трубу залезла, — буркнули ловчихи, — выкуривать пришлось.

В выделочном цехе мы ощутили всю бренность земной красоты. Лисы, которые только что сверкали своей шикарной шерстью, в течение трех минут становились ободранной тушкой. За 9 рублей 70 копеек выделщики производили процедуру, название которой встревожило нашего фотокорреспондента.

— Мы коллеги, — сказали ему выделщики.

— Почему? — не понял фотокорреспондент.

— Мы тоже занимаемся съемкой. Завтра будем хоря снимать. А сегодня лису снимаем. Дай посмотреть аппаратуру.

Чем мы хуже китайцев?

— Таких зверохозяйств, как «Прозоровская», в Калининградской области шесть штук, — начал Зафрен-Хариф, когда мы добрались до его кабинета. Он выдержал паузу. — До вас не дошло? Шесть хозяйств — это треть всей российской пушнины. Вы понимаете, что в этом случае представляет собой целое? Обломки отрасли.

— А вы почему не рухнули?

— У нас очень выгодное географическое положение. Рядом корма — это дешевая балтийская рыба и отходы мясной переработки из Европы. Идеальные климатические условия — норка любит влажность и не любит сильного холода. И рынок сбыта под рукой — Европа.

— А Россия вас чем не устраивает?

— Россия потребляет 9 миллионов шкурок в год. Это треть мирового спроса. Огромный рынок. При этом собственное производство ежегодно падает на 10–15 процентов. Продать продукцию невозможно. Наш производитель поставлен в неравные условия по отношению к зарубежному. Мы платим 20 процентов НДС, а они даже 5 процентов пошлины на ввоз не платят, обходятся взяткой таможенникам. Они получают фору в 15–20 процентов. И выходит, что нам выгоднее продать свою пушнину на европейских ярмарках, а европейцы купленную у нас же норку везут обратно к нам. И продают дешевле, чем могли бы продавать ее мы сами. Это я еще про китайцев не сказал. Китайцы — они хуже тараканов. Своим дешевым мехом уже убили все наше пушное производство на Дальнем Востоке и в Сибири. И, если ничего не изменится, наша область будет давать не треть, а 9/10 российской пушнины.

Про кролика

Между третьей и четвертой дозами чая Зафрен-Хариф начал рассказывать анекдоты из своей деловой практики. Анекдот первый — про кролика. — Мы тут решили немного расшириться, запустить проект по переработке. Одна европейская фирма дает нам живого кролика, мы его сюда везем, здесь забиваем, выделываем, возвращаем ей шкурки и получаем за это деньги. По закону для этого не надо платить пошлину, нужно просто ввезти и вывезти кроликов в одном и том же количестве. Но только собрались везти первую партию — таможня против. Что такое? «Мы, — говорит таможня, — не можем идентифицировать кролика. У нас нет по кроликам специалиста. Вдруг вы ввезете кролика какого-нибудь паршивого, подставного, а вывезете хорошего, ценного». Мы чуть пополам не сложились от удивления: «Да в области нет ни одного производственного кролика. Откуда нам взять более ценных?» А они: «Справки наводить — не наша компетенция. Этим следственные органы занимаются». Намек поняли. Решили попробовать по старинке: задекларировали ввоз не по 5 долларов за голову, как хотели, а по 20 центов. Освободились средства сами понимаете для чего. Специалист после этого таможне, естественно, не понадобился. Но тему сразу просекли перевозчики. Стали воровать кроликов сотнями, а когда мы им предъявляли недостачу, они: «Ай-ай-ай! Массовый побег. Виноваты. Готовы возместить. Сколько там по документам? 20 центов? Пожалуйста, получите». Так и накрылся наш кролик.