Враги моих друзей - [2]
Каждый раз, прилетая в Англию, Наталья тихо радовалась, что она не за рулем. Все-таки левый руль постоянно создавал иллюзию, что едешь по встречной. С водителем как-то спокойнее…
В Москве Наталья гоняла на своей малышке от души, а в Лондоне все было иначе – чинно и благородно. Передвижение, достойное искусствоведа и девушки из хорошей семьи. Собственно, из хорошей семьи было первично, потому как и приезд в Лондон, и свободное по нему перемещение было возможным для Натальи вовсе не благодаря профессии. Очень важно выбрать правильного отца. Наталье это удалось.
Быть пассажиром изрядно надоело. По счастью, скоро можно будет стать самой собой. Гостиница – аэропорт Хитроу – и, здравствуй, Россия! Но надо еще ждать, ждать и ждать. Сначала пробка до отеля «Мэрриот», потом до аэропорта, потом паспортный контроль… Унизительное переспрашивание: «Russia?» Будто русским привычно передвигаться только на тройках с бубенцами…
Лондон провожал дождем. Как положено. Если бы не гигантский зонт шофера, Наталья вымокла бы с головы до ног – прощайте, прическа и макияж!
Под таким же зонтом-переростком мелькнуло знакомое лицо. Хомутов? В Хитроу? Взгляд налево, взгляд направо, под зонтами можно было спрятать парочку орков и десяток хоббитов – все равно никто бы не заметил. Наверное, привиделось… Точно, привиделось – у него сегодня важные дела в Москве. Просто, когда хочешь кого-то увидеть – видишь его в каждом похожем человеке.
Быть пассажиром изрядно надоело. По счастью, скоро можно будет стать самой собой. Гостиница – аэропорт Хитроу – и, здравствуй, Россия!
Мелодию мобильника Людмила Кондрашенко никогда не меняла. Ее полностью устраивала та, что стоит «по умолчанию», а точнее по «услышанию», а в выборе марки телефона она предпочитала стабильность, одна и та же музыка преследовала ее еще с тех пор, когда мобильники были признаком принадлежности к элите, а не банальным средством общения.
– Ты в Лондоне?…
Рефлекторно Людмила оглянулась: в случайности она не верила. И правильно делала. Звонивший ей Борис Жебровицкий стоял у огромного окна ресторана «Потемкин».
– Хороший вопрос… Так и будешь стоять у окна?
– Люблю стоять у окна… Приезжай ко мне через часик… Я же твой типаж, не так ли?
Типаж был действительно ее: тонкая кость, светлые глаза, темные волосы, маленькие изящные и такие нежные руки…
– Приеду. Боря, ты же, как обычно, в «Рэдиссоне»?
– И для тебя, как обычно, Dom Perinion rose. Увидимся…
Дверь в номер была приоткрыта. Тихо-тихо пел Элтон Джон. Людмила прикрыла ее едва слышно, без щелчка, но Борис ее уже ждал. Впрочем, и Людмила была начеку – она игриво оттолкнула его и попыталась скрыться в ванной, вывернув по пути музыку на полную громкость. Борис последовал за ней – увидев лицо Людмилы в зеркале – он не выдержал и обхватил ее. Под его ладонями перекатывались мышцы бизнес-львицы. Ее аромат сводил его с ума… Они не добрались до постели. Борис подхватил ее на руки, и, стоило им перешагнуть порог ванной, как оба опрокинулись на пушистый ковер номера… Его руки сняли кружева с ее бедер… Ласки становились все жарче… Людмила задышала коротко, со всхлипами. Свечи трепетали по углам, падая нежным пламенем на ее светлую кожу…
Глава вторая
Москва. Офис «Хом-инвест»
Офис начинается не с вешалки, а с телефонных гудков. Чем быстрее гудки переходят в голос секретаря и чем приятнее этот голос – тем солиднее фирма.
У секретарши Хомутова был голос ангела. Всякий, кто звонил президенту «Хом-инвеста», не мог отделаться от впечатления, что его звонка здесь давно ожидали и искренне радовались, что он наконец-таки позвонил.
Сегодня ангела в голосе секретаря Любочки было меньше обычного – босс упорно не появлялся в офисе, чего прежде с ним никогда не бывало. Уже прошли две назначенные Хомутовым встречи, дверь в приемную оставалась открытой – все равно не проходило и минуты, чтобы чья-то голова не появилась в проеме с немым вопросом: «Где босс?!»
Исполнительный директор компании Людмила Кондрашенко позволила только раз напомнить о себе. Зайдя в приемную, она по-хозяйски устроилась на диване для посетителей и в течение пятнадцати минут пункт за пунктом нудно перечисляла, почему такие работники, как Люба, не нужны компании. В ход пошло все – от прически и манеры одеваться до личных звонков по межгороду.
Формально Люба подчинялась только одному Хомутову. Но игнорировать первого вице-президента она просто не могла. Приходилось слушать и терпеть.
Неожиданно шипение Кондрашенко прервалось – ее скуластое лицо вдруг осветилось материнской улыбкой, а интонация поменялась – без перехода это подействовало как удар:
– Любочка, ты меня хорошо поняла? Ты же наш лучший сотрудник – старайся!
Сейчас в голосе вице-президента было столько тепла, что, даже если бы Любочка нажаловалась только что вошедшему Хомутову, тот ни за что бы не поверил, что его зам способна на такое лицедейство.
– Здравствуй, Любочка. – Голос шефа был усталым, но будто стена появилась между секретарем и всеми напастями сегодняшнего дня. – Пока ни с кем не соединяй, переноси на после четырех.
Вслед за Хомутовым в приемную зашли еще двое мужчин в аккуратных костюмах, застегнутых на все пуговицы.
