Враг народа. Академия красных магов - [78]

Я впервые сумел сделать что-то со своей магией — со своей энергией, а не с чужой, как в случае с моими иллюзиями. Но вместо радости был сейчас сбит с толку.

— И сейчас была синева? — тихо спросил Генка.

— До сих пор есть.

Я разжал кулак, и свечение медленно исчезло, как тают тени на солнце. Но я знал, что достаточно захотеть — и оно появится вновь.

— Ничего не понимаю, — пробормотал рядом друг.

— Значит, — я поднялся на ноги, — нам нужен тот, кто объяснит. Пойдем обратно…

— Ну а если он спит? — пробормотал Генка, шагая по пустому коридору.

Вернувшись в общагу, мы сразу направились к комнате в середине первого этажа, где жил Лёня. Из-под двери пробивался неяркий свет, какой бывает от ночника, вполне давая ответ на заданный вопрос.

— Не спит, — сказал я и постучал.

После пары секунд тишины по ту стороны послышались шаги, и дверь распахнулась. Однако на пороге стоял не Лёня, а его сосед — пухлый невысокий жизнерадостный паренек с густой светло-каштановой шевелюрой. На вид из тех людей, которые любят вкусно поесть и хорошо посмеяться. Его я, кстати, уже видел и в кабинете студсовета, и на элитной студенческой трибуне.

— О, как раз хотел познакомиться! — слишком бодро для такого позднего часа воскликнул он. — Иннокентий, но можно просто Кеша. Казначей студенческого совета, — добавил он, пожимая руку сначала мне, а потом Генке. — Так что если вдруг захочется забрать себе что-то еще, то это ко мне, — доверительно сообщил он. — Спрашивайте, и я скажу, кому и что принадлежит.

— Будем иметь в виду, — ответил я, нетерпеливо заглядывая за его спину.

Наконец из глубины комнаты появился Лёня, в тапочках и длинной пижаме — совсем не такой бодрый и позитивный, как его сосед.

— Кеш, это ко мне, — с легким недовольством бросил он, натягивая на нос очки.

Попрощавшись с нами, его сосед утопал вглубь комнаты, а Лёня вышел в коридор и плотно притворил дверь.

— Когда ты уже угомонишься… — проворчал он, ткнувшись глазами в меня. — Ночь на дворе!

Не особо вслушиваясь, я распахнул перед ним ладонь, которая тут же налилась густой синевой.

— Ты видишь синее сияние?

— Где? — буркнул Лёня, как бы сразу ответив на мой вопрос.

— На моей руке, — на всякий случай уточнил я.

Его глаза с досадой сверкнули за стеклами очков.

— Ты думаешь, сейчас самое время для шуток?

— Это не шутки, — вклинился Генка. — Саша говорит, что видит чистую энергию!

Хмурясь, Лёня вновь перевел взгляд на меня.

— У тебя жар, что ли?

Генка мигом плюхнул ладонь мне на лоб, словно надеясь, что это хоть что-то прояснит.

— Нет у меня никакого жара, — отмахнулся я.

— Правда нет, — подтвердил он, убирая руку.

— Видеть чистую энергию невозможно, — строго, как учитель, произнес Лёня. — У нее нет ни формы, ни цвета.

— Но я вижу, — возразил я, покачивая перед ними сверкающей синевой ладонью, — прямо сейчас. И у тебя видел тогда в поезде, и на экзамене у других студентов, и у Розы! — я вспомнил, как сочное сияние покрывало ее с головы до ног. — Роза сегодня вся была в этой синеве весь поединок!.. Неужели все это время вы ничего не видели?

Вопрос, казалось, повис в воздухе. Это звучало абсурдно, но, похоже, и правда так. Теперь понятно, почему публику на экзамене не впечатляли студенты, бросавшиеся в манекена синевой — ее никто не видел.

Несколько мгновений в коридоре стояла тишина. Сняв очки, Лёня устало потер переносицу и снова их надел.

— И почему с тобой столько проблем, — со вздохом выдал он. — Ты правда видишь чистую энергию?

— По-твоему, я буду такое придумывать?

— Может, ты сам себе какую иллюзию создал? — предположил он.

Ну здрасьте — эта версия была даже покруче галлюцинаций.

— Нет, — отрезал я, — я вижу ее так же отчетливо, как вас двоих.

И снова тишина окутала коридор. Генка растерянно топтался рядом, а Лёня задумчиво теребил дужку очков.

— Давай так, — наконец изрек он, — иди к себе в комнату, отдохни, и к утру проверишь снова.

— И что если будет? — спросил я, даже не сомневаясь, что будет.

— Поговоришь об этом со своим куратором.

— А кто мой куратор, знаешь?

— Твой, скорее всего, Ковалевский, — без особых сомнений ответил Лёня. — Но лучше уточни в учебном отделе.

Вот чудно-то: этот сразу скажет, что я сошел с ума.

— А теперь, — неожиданно сурово произнес наш старший товарищ, переводя глаза между мной и Генкой, — быстро идите спать! Вы вообще знаете, что ходить ночью по общежитию нельзя?..

По утрам по коридорам разносился звонок, будя студентов для завтрака и начала занятий. Но я просыпался задолго до него, словно все еще жил по сибирскому времени. Открыв глаза, я первым делом распахнул ладонь, и насыщенная синева вольготно растеклась по коже, оплетая пальцы и окрашивая воздух — такая же реальная, как и сизая дымка за окном. Легким движением стряхнув ее, я откинул одеяло. Генка в кровати напротив заворочался, не спеша вставать.

— Бегать идем? — я свесил ноги.

— Там же дождь, — сонно отозвался он.

Мелкие капли размеренно били по подоконнику. Дождь по ощущениям шел всю ночь, и сейчас зелень парка казалась особенно сочной.

— Да он уже почти закончился, — я отвернулся от окна. — А для мага спорт очень важен…

— И отдых тоже, — друг широко зевнул. — Так что если один день проведешь спокойно, люди тебя не осудят, — и, отвернувшись к стене, натянул одеяло на самую макушку.