Враг народа. Академия красных магов - [42]

— Неплохо, — нехотя признал Генка.

— А почему он упал после всего двух ударов? — спросил я. — Они же даже без магии.

— Потратил на вызов стихии слишком много сил, — пробормотала чуть успокоившаяся Роза.

На арене Голицын, отряхиваясь, поднялся с песка, абсолютно не поврежденный и крайне довольный. Сдав Рогозину защиту, он важно удалился под трибуны. Солдаты тоже поднялись, готовясь встретить следующего студента. На табло с треском обнулились цифры, и мужчина со списком зачитал новое имя. Участвующих в этой части оказалось немного — больше половины первокурсников отказались. Да и сам экзамен шел очень быстро. Время, конечно, было неограничено, но большинство сдающих продержались от силы с минуту. Трибуны гудели куда громче, чем до этого, отмечая оживленными воплями каждое упавшее на песок тело — будь то солдат или студент — казалось, им без разницы, лишь бы кто-то падал. Подозреваю, в этом и смысл подобных зрелищ.

— Это десятка…

— А это не больше, чем семерка, — не умолкали комментаторы за спиной.

— А она, может, и дама…

Под гудение уловителей Ева Островская щедро осыпала противников молниями.

— Что будешь делать? — Генка внезапно повернулся ко мне.

— Это живые люди, — ответил я, следя, как сразу двое солдат рухнули на песок, — а не бездушный манекен. Даже у самых чурбанов есть эмоции.

— Но их же двадцать, — заметила Роза, чьи пальцы нервно подрагивали. — А я читала, что менталист может работать только с одним потоком эмоций…

Надо потом взять у нее эту книжку — вдруг там найдется то, до чего я еще не дошел сам.

— Значит, — подытожил я, — поймаю общую эмоцию. С толпой только так…

Так даже и проще: в толпе будто стирается индивидуальность, все заряжаются общим настроем, эмоции захлестывают, а разум отключается. Из множества людей там словно рождается один новый человек — усредненный, упрощенный, впечатлительный, взбудораженный и уж точно не самый умный. Теоретически можно повести за собой целое войско, если их всех зацепить на один крючок. Главное — найти общую и притом достаточно сильную эмоцию, чтобы она могла их объединить. Размышляя, я уставился на бегающих по арене солдат — одни двигались раздраженно, уже порядком устав уворачиваться от магических ударов, другие нападали основательно, пытаясь справиться с целью как можно скорее, а третьи боевито наскакивали, словно и сами были не прочь наподдать. Вот только общего у них пока не находилось.

Тем временем Островская вынесла семерых из двадцати — меньше, чем предыдущий лидер экзамена. Однако продержалась она чуть дольше Голицына — две минуты двадцать секунд. Дерзко вскинув подбородок, она сдала шлем и броню и скрылась под трибунами. Совсем скоро подошла очередь Розы. Мы с Генкой пожелали ей удачи, и, судорожно стискивая пальцы, она спустилась на арену. Рогозин помог ей надеть защиту, стрелка секундомера побежала, и солдаты уже привычно стали наступать, жертвуя парой человек, чтобы определить силу студента. Напряженно сведя брови, Роза выставила руки им навстречу, и из ее ладоней вырвался густой сияющий синевой поток. Броня одного из солдат еле заметно покраснела, и он пошатнулся. Остальных же даже не задело, и после паузы они ринулись к ней всей гурьбой, сообразив, что у нее не так много сил. Роза лихорадочно завертелась по сторонам, швыряя в наступающих синим свечением.

— И куда полезла, — раздался смешок за спиной, — от силы ж пятерка!

— Да какая пятерка, — небрежно бросил второй метателей ножей, — на троечку еле тянет. С такой магией только сортиры драить!

Следом оба заржали. Не выдержав, я повернул голову.

— Делитесь своим ценным мнением потише.

— А то что, — ухмыльнулся первый, — плюнешь?

— А что, — бросил я, — есть какие-то сомнения?

— А я, — Генка резко повернулся, — могу и огнем вдогонку полыхнуть!

— А мы думаешь, — недобро прищурился второй, — ничего не можем?

Тут на нас зашикали остальные, требуя не мешать. Мы с Генкой повернулась обратно как раз в тот момент, когда Розу повалили на землю, и ее броня стала кроваво-красной. Стрелка секундомера замерла на сорока секундах, а табло над ним сообщало о двух поверженных противниках. В принципе, не так и плохо — с учетом, что у некоторых из первокурсников не было вообще ни одного.

Солдаты на арене в очередной раз сменились, чтобы гоняться за студентами с новыми силами, и вместо одной половины взвода вышла другая, на вид абсолютно идентичная. Мужчина со списком зачитал новое имя, и экзамен сразу же продолжился.

— Визирь, что ли? — невнятные разговоры сзади стали гораздо громче, когда Генка на арене выпустил мощное пламя, сразив им сразу троих. — Что-то слишком хорошо для безродного…

— Так он же тоже Голицын. Не знал?..

Под победное гудение уловителей Генка вынес своим огнем больше всех противников — девять из двадцати. Но не дотянул всего пары секунд до двух минут, когда его завалили метким ударом в голову. Таким образом, у него, его брата и сестры Нины были лучшие результаты — как и в первой части практического экзамена. Бодро вскочив с песка, он отдал Рогозину защиту и, ободряюще помахав мне, скрылся под трибунами.

Через пару студентов подошла и моя очередь — последнего сдающего экзамен.