Враг народа. Академия красных магов - [18]

С девушками в Сталинске было туго. Проще сказать, там были не девушки, а ударницы производства. А максимум, на что можно соблазнить ударницу — это трудовой подвиг. Именно поэтому главным сексуальным интересом в Сталинске была домна — с ней все и развлекались круглосуточно. Здесь же наблюдалось куда большее разнообразие.

— А сколько тут всего студентов? — я вновь переключил внимание на свой стол.

— Около пяти сотен, — ответила Нина.

А вот ее синяя блузка была застегнута до самого верха, не позволяя глазам пошалить.

— Значит, примерно по сто на курс, — подсчитал я, вспомнив, что Лёня говорил про пять лет учебы.

— И около двадцати в каждой группе, — добавил он, отпив компота.

— А группы распределяют в зависимости от экзаменов… — проворчала Роза.

Тема уже намозолила ухо, так что я решил ее переключить.

— А где тут дочка вашего наркома?

— А зачем? — мгновенно отозвалась Нина.

— Жениться на ней собрался, — колко вклинился Лёня, чья словоохотливость заметно возрастала после еды.

— Сначала поздороваться, — невозмутимо поправил я.

— У него две дочери, — сказала Нина, — и младшая будет учиться вместе с тобой. Вот с ней и поздороваешься.

В этот миг чьи-то взгляды резанули по щеке. Два парня прошагали мимо нашего стола, дерзко пялясь на меня, но ближе не подошли.

Рядом звякнула посуда, будто требуя мое внимание обратно. Сдвинув поднос в сторону, Нина лукаво прищурилась.

— Покажешь что-нибудь из того, что умеешь?

— И мне! — тут же оживилась Роза.

Лёня сурово сдвинул брови.

— Использовать магию… — начал он.

— Ты же знаешь смысл этого ограничения, — перебила Нина. — Мы же не для драки. Да и ничего не заверещит.

— А почему не заверещит? — я покосился на темные воронки, одна из которых висела совсем близко.

— Если говорить коротко, — ответила Нина, — ментальная магия единственная, где используется не своя энергия, а чужая. Своя в этом случае тратится только на управление, и расход не больше десятка БЭМ. Ну может, около сотни для мощных массовых иллюзий. Ну а вот это все, — она показала на ближайший уловитель, — скорее для боевой магии, чтобы студенты друг друга не поубивали. Всякое бывает… Ну что, покажешь?

Я охотно кивнул. Тут же рядом скрипнул стул, и Лёня со строгим видом повернулся ко мне, явно готовясь выдать очередное правило.

— Только на будущее запомни, залазить в чужие эмоции без разрешения нельзя.

— На самом деле можно, — Нина еле заметно улыбнулась, — все равно почти никто не заметит.

— Ну вот чему ты его учишь? — проворчал он.

Хм, а факт-то оказался неожиданным. Я уж думал, что это все маги замечают. Во всяком случае она точно заметила.

— А почему?

— Потому что этому очень сложно научиться, — ответила Нина, — видеть чужое вмешательство. Для этого надо отлично владеть собой… А это умеют немногие.

Она договорила, и над нашим столом повисла тишина. Три пары глаз замерли на мне. Роза аж затаила дыхание, Нина смотрела на меня и улыбалась, и только Леня всем видом показывал, что не одобряет этих шалостей, но молчал. Пройдясь взглядом между ними, я легко уловил одну общую эмоцию. Оранжевые волны любопытства колебались вокруг каждого из них — даже Лёни. Мысленно перехватив, я сплел эти волны, как нити, в единую ткань, с которой можно делать что угодно. Иногда мне казалось, что она как волшебный мешок, из которого можно вытащить люблю вещь — достаточно лишь детально ее представить. И я представил три пышные красные розы, а следом они распустились в моих руках. Одну я протянул Нине, которая с интересом ее приняла, другую — ахнувшей Розе, а третью — положил рядом с подносом Лёни. Он тут же скептически взял цветок и начал исследовать.

— Запаха нет, — заявил он, понюхав.

— Но как настоящая… — пробормотала Роза, осматривая бутон со всех сторон.

Вертя стебель, Нина медленно провела пальцем по сочно-зеленым лепесткам и внезапно натолкнулась на шип.

— Ай! — вскрикнула она.

Кровь алыми каплями потекла на скатерть. Не понимая, как такое возможно — я же не передавал такой эмоции — я озадаченно схватил ее за пораненную руку. В то же мгновение все исчезло: и мои розы, и ее кровь.

— Так ты тоже… — догадался я.

— Только ты и я, — она снова улыбнулась, — из студентов больше никого… Отпустишь? — и показала глазами на перехваченную мной ладонь.

Я уже месяца три не держал девушку за руку. Ее кожа казалась совсем нежной, и отпускать так быстро не хотелось.

— Сначала я должен убедиться, — парировал я, — что ты не поранилась.

Роза еле слышно фыркнула “бабник!”. Вообще-то нет. К ней, например, я приставать не собирался.

— Иллюзии не ранят, — с улыбкой возразила Нина.

— Смотря какие, — заметил я и медленно отпустил ее руку.

Перебивая стук приборов вокруг, за спиной раздались шаги — быстрые, аж гремящие по полу, будто кто-то яростно топал прямо сюда. Без особой охоты я повернул голову как раз в тот момент, когда к столу подошел, если не сказать подлетел, белобрысый с гипсом, которого я видел в общежитие — какой-то там Антон. Только при нашей первой встрече он ухмылялся, а сейчас хмурился так, словно ему повредили не только руку, но и лицо, заставив брови съехаться вместе.

— Нина, — сухо начал он, — может, ты будешь так любезна и составишь компанию моему столу?