Враг народа. Академия красных магов - [114]

— А что ты здесь делаешь? — прищурилась она.

— Вероятно, то же, что и ты. Это все книги по менталистике? — я оглядел высоченные стеллажи вокруг столов.

Пяти лет учебы-то хватит, чтобы все это изучить?

— Еще и в хранилище есть, — ответила Нина, не сводя с меня пытливых глаз. — А Григорий Николаевич дал тебе разрешение? — чуть недоверчиво уточнила она.

— Вроде того, — уклончиво отозвался я. — Одна здесь?

— Обычно тут еще Белозерский.

— Вдвоем?

Что-то мне это не очень понравилось.

— Почему вдвоем? — Нина подавила внезапную улыбку. — Я в этой части зала, а Тим там, где темные искусства. Может, он и сейчас там.

Ну это меня уже мало волновало, главное — что не здесь. Под ее сверкающим синевой взглядом я подошел к столу и, выдвинув стул, сел по соседству.

— Что читаешь?

Вместо ответа она подвинула ко мне свою толстенную книгу со страницами желтыми настолько, что буквы на них расплывались, теряя четкость. Не удивлюсь, если этому томику уже пара веков. Приподняв потрескавшуюся кожаную обложку, я прочитал “Искусство внушения”.

— И как, интересно?

— Очень, — отозвалась она. — С нашим даром иллюзии можно не только показывать, но и передавать в чужие мозги напрямую. Можно заставить людей, которые тебя ненавидят, тебя любить. Можно внушить больному, что он здоров, а здоровому — что он неизлечимо болен. Можно затуманить любую голову словно опиумом. Правда, все это временно. Внушение как гипнотический морок…

Надо же, а я и не знал, что можно еще и такое.

— С ментальной магией, — добавила Нина, — можно даже стирать воспоминания.

— Умеешь?

Она качнула головой.

— Это очень сложно… А ты что ищешь?

— Пока осматриваюсь, — ответил я.

На несколько мгновений нас плотно укутала тишина. Как и утром, казалось, что мы надежно укрыты от целого мира — только сейчас не туманом, а высоченными рядами книг, упирающимися аж в потолок. И синева ее глаз опять была лишь для меня.

— Как собрание в Королевстве? — внезапно спросила Нина.

— Если коротко, — усмехнулся я, — меня оттуда выгнали.

— Почему? — удивилась она.

— Сам не до конца понял… А какие у тебя отношения с Марком?

Язык не повернулся назвать его ее дядей.

— Нормальные, — неопределенно ответила она.

— Нормальные как с сестрой или еще нормальнее?

— Ты забываешься, — ее тон неожиданно стал сухим и холодным.

— Извини, — быстро сказал я.

После секундной паузы Нина медленно кивнула.

— Марк в общем-то хороший человек, — чуть мягче заговорила она, рассеянно блуждая взглядом по корешкам на ближайший полке, — очень предан семье и ее интересам. Но так уж вышло, что я ему не слишком нравлюсь, и он сердится за это на меня, как будто я виновата…

Вдалеке зала — там, откуда я пришел — вдруг глухо, но вместе с тем отчетливо хлопнула дверь, а затем раздались шаги, чуть шаркающие, однако торопливые.

— Это Надежда Константиновна, — сказала Нина, сосредоточенно прислушиваясь, — и, судя по шагам, она в недоумении… Не объяснишь, — синие глаза пытливо скользнули по мне, — почему?

— Может, позже, — отозвался я. — А сейчас лучше скажи, где здесь можно скрыться.

— Оставайся на месте, — хмыкнула она. — И ничего не делай.

Шаги прозвучали совсем близко, а следом из-за стеллажей к столам вынырнула библиотекарша и растерянно осмотрелась. Вокруг ее тела подрагивали тонкие светло-коричневые волны и загибались как знаки вопроса — лучше недоумения и не передать. Ее взгляд мельком мазнул по мне и тут же, словно мой стул был пустым, переместился на мою соседку.

— Нина, — спросила она, — а ты не видела здесь юношу? Симпатичный такой, улыбчивый…

— Не видела, — спокойно ответила Нина. — А что случилось?

— Да записала номер его разрешения, — рассеянно бегая глазами по полкам, будто надеясь найти меня там, отозвалась библиотекарша, — а потом смотрю, а номер-то твой. Наверное, ошиблась по привычке… Может, в хранилище свернул… — пробормотала она и, шаркая, поспешила в другой конец зала.

Шаги звучали все дальше, а потом и вовсе потонули в царившей вокруг тишине. Вопрос напрашивался сам собой: для создания иллюзии нужно уловить эмоцию, а для этого, как правило, сначала надо увидеть человека, и человек тоже бы, соответственно, успел увидеть в ответ. А значит, как минимум секунду мой стул был бы для нее не пустым.

— Техника “вуаль”, - пояснила Нина, отвечая на мой еще не заданный вопрос. — От входящего можно заранее спрятать что угодно: людей, предметы. Но удастся только, если верно угадал эмоцию, с которой человек появляется на пороге…

Ее глаза с иронией прошлись по мне.

— То есть такое у тебя разрешение?

— Ну что поделать, — развел я руками, — если мне чего-то запрещать, то я начинаю хотеть этого еще сильнее.

— Учту, — усмехнулась она. — Хотя я сразу поняла, что ты попал сюда не совсем законно.

— И как?

— Григорий Николаевич — близкий друг моего дяди. Другого, не Марка, — с улыбкой добавила она. — Я с ним с детства знакома. Но даже меня он не пустил в эту секцию сразу. Заставил два месяца доказывать ему, что мне сюда уже можно.

Высокие стеллажи окружали нас со всех сторон, как глухие стены — казалось, стены стояли тут повсюду, а закрытых дверей было куда больше, чем открытых.

— И почему все так сложно? — задумчиво спросил я. — Это всего лишь книги…