Враг демократии - [18]

Звонили, наверное, все, что, в принципе, неудивительно.

Слишком уж долго мы ждали этой победы, слишком долго все было очень и очень непросто в моем любимом футбольном клубе.

Да что там – «непросто».

Откровенно хреново, если уж совсем честно.

Впрочем, зачем повторяться: любой, кто хотя бы краем глаза следит за первенством России в этом, самом популярном в мире виде спорта, и сам все уже давно и прекрасно знает.

И желание поделиться радостью в такой момент, в принципе, вполне естественно. Я и сам пару-тройку телефонных номеров с о-о-огромным удовольствием набрал, чего уж там, ага.

Но вот один телефонный звонок выбесил просто до крайности, врать не буду. И вовсе не потому, что звонивший был мне чем-то лично неприятен. В общем-то, как раз даже и наоборот: милейший человек, мы с ним еще с институтских времен приятельствовали. Трепач, балабол, анекдотчик. Да и за «Спартак», вроде, болеет довольно искренне, хоть и на террасе стадионной в последние годы фактически не появляется. Кстати, по его собственным словам, – по идеологическим соображениям: типа, там очень много фашистов и прочих разных расистов собирается.

Угу.

Врет, разумеется.

Потому как до «Лужников» из милого европейского городишки, куда он в свое время так удачно, с его точки зрения, эмигрировал и где теперь успешно проживает на деньги своей европейской супруги, и без всяческих расистов с фашистами добраться, мне почему-то так кажется, довольно затруднительно.

Да и – зачем?

Он и в молодости-то большей частью относился к тому виду болельщиков, которых в фанатской среде презрительно называют «тапочниками». Потому как футбол они предпочитают наблюдать по принципу «диван-тапочки-телевизор».

Ибо на стадионе им слишком громко и суетно.

А, ну да.

Еще бутылочка пивка, разумеется.

Или – две.

Особенно если учесть тот факт, что в его новой стране пребывания пиво варят уж куда лучше, чем искренне любимое им по молодости «Жигулевское».

Я иногда даже думаю, что эту свою толстожопую германскую корову, аж на двенадцать лет старше себя, он не только из-за денег и приносимого ими комфорта, но и из-за пива, которое у нее на родине варят, выбрал.

Что все-таки говорит и о каком-то врожденном вкусе и других, не менее положительных человеческих качествах…

Ну да ладно.

Как там у Левитанского: «Каждый выбирает по себе – женщину, религию, дорогу». Не мне судить, в конце-то концов.

Живет себе человек – и живет.

Может быть даже и счастлив.

Меня, как вы понимаете, далеко не это взбесило. А сама цель полночного (чтоб было подешевле) звонка.

Он ведь не поздравить меня позвонил.

А, типа, «использовать момент для аргументации».

– Вот, – говорит, – Лекух. Помнишь, о чем мы с тобой в тот раз в Германии спорили? Ты еще все количеством гастарбайтеров в Москве возмущался. Ну и как тебе, к примеру, гастарбайтер по фамилии Лаудруп?!

Я, врать не буду, не сразу нашелся, что ответить человеку.

А что ему, скажите, отвечать, если у этого бедолаги так в мозгах-то, простите, нагажено, что он даже экспата от гастарбайтера отличить не в состоянии?!

Не говоря уж о том, что подобного рода сентенции выглядят особенно умилительно из уст человека, еще в девяностые годы радостно и, простите, даже как-то торжественно отказавшегося от российского гражданства.

Впрочем, последнее как раз и неудивительно.

Достаточно вспомнить о гражданстве и «постоянном месте жительства» очень и очень многих, продолжающих нас исправно поучать о «правах человека» и прочих «демократических ценностях» либеральных, Господи прости, «публицистов».

Заметьте – не национальности.

Национальность тут никакой роли не играет: Россия, пусть это кому-то и не нравится, – вообще государство полиэтническое, имперское. Причем изначально, со времен Киевской Руси, хазар, татар и прочих норманнов с варягами.

Но вот какое право имеет добровольно покинувший страну «публицист» учить меня «правильной жизни в России» из далекого Парижа или Вашингтона – это мне, простите, совершенно непонятно.

Тут ведь – все просто.

Я мог, к примеру, как угодно относиться к текстам откровенно идеологически мне чуждой и даже враждебной Анны Политковской, но я просто не мог к ним, пусть временами и злясь, не прислушиваться.

А как иначе?

Человек жил, боролся и погиб в моей стране и за мою страну, как бы по-разному будущее этой страны мы с ней ни видели.

Причем, что самое смешное, имел полное право уехать: родившись в силу стечения обстоятельств в США, Политковская, естественно, имела полнейшее право на американское гражданство.

Но жила и дралась здесь.

И как мне ее в этом случае не слушать?!

Спорить – да, не соглашаться – тем более.

Но – не слушать?!

Уши затыкать, что ли?!

…А этим-то, простите, что от меня надо?

Нет, поймите меня правильно, я совсем не против тех, кто когда-то и по каким-то причинам покинул Россию. У меня у самого масса друзей из «уехавших»: в Германии, во Франции, в Англии, в Израиле, в тех же США. Поверьте мне, это вполне достойные и вполне себе вменяемые люди, просто жизнь так сложилась: кто-то обладал невостребованной на тот момент в России специальностью и элементарно не хотел переквалифицироваться из биофизика в рыночного челнока, у кого-то хотели уехать родители, да мало ли у кого были какие причины.