Врачи - [40]

Но факты были очевидны, стоило только посмотреть на них более внимательно. Восхищенные студенты, даже наименее доверчивые из них, больше не могли пренебрегать истиной, открытой для них несколькими умелыми движениями ножа.

Тот факт, что Гален черпал знания анатомии, препарируя животных, стал очевидным. Кроме Джакомо Беренгарио да Карпи, профессора анатомии из Болоньи, утверждавшего, что он провел вскрытие сотен тел, и опубликовавшего в 1521 году работу, которая содержала скорее схематические диаграммы, чем детализированные иллюстрации, никто никогда не создавал медицинского трактата на базе данных препарирования человеческого тела. За исключением сведений, полученных в результате вскрытия собак, обезьян и кто знает кого еще, анатомия человека была неизведанной территорией, ожидающей исследователя, знающего как использовать свои глаза и скальпель, чтобы раскрыть ее тайны. Более того, Искусство, как называли медицину древние греки, не могло продвинуться вперед ни на йоту, до тех пор, пока не разрешена загадка внутреннего строения человеческого организма. Чопорные профессора старой школы все еще верили в то, что все необходимые знания им сообщили комментаторы трактатов Галена; Везалий и раньше не был уверен в этом, а теперь он понял, что все это было обманом.

Вернувшись в Падую, он всерьез приступил к созданию своего великого труда. Калькар делал рисунки во время вскрытий, проводимых Везалием, который разоблачал одну ошибку Галена за другой. Молодые люди обсуждали их, составляли схемы и делали записи. В целом, они выявили более двухсот неточностей. Некоторые из самых сакральных элементов учения Галена не были обнаружены в телах людей, среди них жемчужина в диадеме средневековой медицинской теории – rete mirabile (чудесная сеть).

Исследования проводились в сотрудничестве с администрацией Падуи, которая не препятствовала передаче тел мертвых преступников неутомимому бельгийскому профессору и даже откладывала казни до тех пор, пока ему не понадобится новый объект для вскрытия. Когда Калькар полностью закончил оформление иллюстраций, Везалий приступил к описанию. В своей работе, обращаясь к своей потенциальной аудитории, он подчеркивал, что очень важно проверять его заявления, самостоятельно выполняя препарирование трупов, и давал четкие инструкции для каждой части тела. Следует проводить рассечение одной и той же структуры в разных телах, рекомендовал он, чтобы исключить индивидуальные особенности и убедиться в достоверности приведенных им данных. Ни один из признанных авторитетов не должен быть священным, включая самого Везалия, который сегодня объявил всему миру, что Галена «обманули его обезьяны». Ни обезьянам, ни поколениям компиляторов и переводчиков, ни даже самому древнему греку больше не позволялось обманывать кого-либо.

До этого момента Везалий проявлял большое уважение к заслугам Галена. Без устали изучая оригинальные греческие тексты, он испытывал трепет перед экспериментальными методами своего выдающегося предшественника, который, несомненно, послужил серьезным стимулом для его исследовательского энтузиазма. Но к тому времени, когда Везалий закончил сбор материала для Fabrica, он открыто выразил свое презрительное отношение к деградации, которой подверглась греческая наука, и к врачебной практике своих современников, называющих себя учениками Галена:

После нашествия готов, оставивших в руинах все ранее процветавшие и надлежащим образом практикуемые науки, более модные врачи… стали стыдиться работать руками и делегировали рабам заботы, в которых, по их мнению, нуждались их пациенты… Приготовление пищи для больного они оставили медсестрам; составление лекарств – аптекарям; хирургические операции – цирюльникам…

Прискорбное расчленение искусства исцеления применяется в наших школах, и сегодня в моде отвратительная методика, когда один человек проводит вскрытие человеческого тела, а другой занимается описанием органов. Лекторы восседают на вершине кафедры, как галки, и высокомерно разглагольствуют о вещах, которых никогда не видели, но помнят из книг, написанных другими, или читают тексты, лежащие перед их глазами… Таким образом, весь процесс обучения организован неправильно, дни проходят впустую в обсуждении абсурдных вопросов; и в этой путанице учащийся увидит меньше, чем мясник в своей лавке может показать врачу.

Сам фронтиспис Fabrica провозглашает новый авторский метод обучения. Ни на одной другой странице книги невозможно найти более решительного заявления, чем то, что написано на этом живописном шедевре, приписываемом Калькару. Каждый ученик, который увидит это, будет поражен отличием этой картины от сцены, изображенной в работе Кетама 1491 года. В статье, написанной в 1943 году в честь четырехсотлетия публикации Fabrica, философ Чикагского университета Макс Фиш назвал фронтиспис «манифестом реформы системы образования». На гравюре сам профессор препарирует открытый труп (на самом деле это одно из немногих женских тел, которое он смог получить) в присутствии толпы наблюдателей. Здесь мы видим публичную анатомическую демонстрацию. Скелет подвешен рядом для ориентации, а мелкие животные подготовлены для изучения. Присутствуют зрители разных возрастов, и не стоит упускать из виду тот факт, что некоторые из них являются представителями духовенства. На несколько уровней выше Везалия стоит молодой художник, делающий наброски сцены в блокнот, – это Ян Стефан ван Калькар.