Врачеватель-2. Трагедия абсурда. Олигархическая сказка - [11]

Шрифт
Интервал

– Ты – дебил! – верещало оно мне в непосредственной близости от мозга – в самое что ни на есть среднее ухо. – Ты даже представить себе не можешь, в какую авантюру ты ввязываешься и каковы могут быть последствия.

– Ну, чего вы так волнуетесь-то, уважаемый? – защищался я с достоинством прибывшего в столицу поездом Кишинев – Москва иностранца. Защищался, как мог, и ровно настолько, насколько хватало духу и аргументов. – Ну прокачусь я с этой ненормальной. И что? Где я еще такие деньги заработал бы? А теперь они у меня есть! И не просто есть, а на счету, понимаешь? То что раньше казалось несбыточной мечтой, теперь существует в реалиях. Я его вижу! Вижу этот уютный скромный домик на берегу Адриатического моря. С утра пораньше искупавшись, сижу в кресле-качалке на своем увитом зеленью балконе, пью красное вино и, закрыв глаза, думаю исключительно о хорошем.

– Ай, боже, ну какой же ты идиот! – аки Паниковский, не переставала злословить эта жалкая и ничтожная, но только не личность, а сущность, как назойливая муха жужжа перед самым моим носом. – Ты – неандерталец! Ты, как мышонок, убаюканный ощущением бесплатного сыра в мышеловке. Ничего же задарма в этой жизни не бывает. Аукнется так, что выгребная яма покажется раем. Неужели ты и вправду думаешь, что эта богатая, капризная и не видящая ничего дальше собственного носа самодурка способна привнести в твою жизнь что-то положительное?

– Не смей! – громко сопя и недовольно раздувая ноздри, парировал я выпады мерзавца. – Не смей так говорить о женщине! К тому же близкой мне женщине.

– Что?! – саркастично брызгали ядовитой слюной на той стороне сознания. – Да нужен ты ей как телеге пятое колесо. Ты что о себе возомнил, дурачишко? Пожуют и выплюнут.

– Так, все! – не смог я более терпеть этого оголтелого хамства. – Ты мне надоел! И вообще, иди-ка ты, знаешь куда?

– Да сам иди туда, безмозглый!

На том и порешили, но моему негодованию не было предела. И наверное, поэтому, бросив резкий взгляд в сторону мадам Неказистой, я, совсем не ожидая от себя подобной залихватской удали, выпалил ей прямо в лицо:

– Люда, послушай, я взрослый человек, и мне не нравится, когда со мной обращаются как с сопливым пацаном. Мне не нравится, как ты меня называешь, и с некоторых пор мне вообще не нравится слово «Грибничок». Надеюсь, это понятно? В конце концов, у меня есть и имя, и отчество.

– Ну прости меня, пожалуйста. Если тебе не нравится, клянусь, я больше никогда так к тебе не обращусь. Странно, а я почему-то была уверена, – добавила она после некоторой паузы, – что ты меня совсем не слушаешь.

– Не только Гаю Юлию Цезарю, но и многим людям свойственно одновременно и слушать, и думать, – гордо ответил я близкой мне женщине, вероятно так и не выпустив пар до конца.

– Да-да, конечно. Согласна, – чуть ли не райской птичкой в ответ прощебетала вдова. – Но я слышала, что при этом он еще умудрялся что-то писать.

Эпизод второй

«Там чудеса, там леший бродит…»

Когда я понял, что пунктом нашего назначения оказалась именно деревня Батуриха – та, что недалеко от районного центра Максатиха, – не могу сказать, чтобы сильно удивился. Я почему-то так и думал. Меж тем меня не покидало какое-то странное смешанное чувство обреченности и эдакого веселенького осознания абсурдности происходящего. И когда бравые ребята из охраны за деревней в поле возле одинокой березки разворачивали заоблачной цены палатку, которой позавидовал бы самый обеспеченный бедуин: с автономным питанием, походной кухней, спутниковой антенной и прочей атрибутикой, – я праздно шатался по бедной, забытой Богом деревне, заглядывая в треснутые и веками не мытые окна полуразвалившихся домов. Дойдя до барака моих друзей, понял, что они этим летом сюда из Москвы еще не наведывались. Вот удивились бы, увидев меня здесь.

Повернув голову, заметил сидевшую на скамейке перед забором стоявшего напротив дома старушку.

Хлопнув морщинистой ладонью по лавочке и весело улыбнувшись мне беззубым ртом, она тихонько прозвенела детским голосочком:

– Чего шатуном маешься? Иди посидим, мил человек. В ногах-то правды нетути.

Немного постояв, я подошел к старушке и сел с ней рядом.

– Аткеда такой гурьбой вас привалило? Из Максатихи, что ль? – скромно поинтересовалась она.

– Из Москвы, бабуля, – учтиво ответил я ей.

– А-а-а… Геологи, значит. Да у нас тут вроде все давно облазали, мил человек. Ископаемых-то нетути. Сплошные леса. Одно, словом, дерево.

– Ну, дерево – это тоже богатство, – глубокомысленно заметил я. – Нет, мы не геологи.

– Тогда Бог вам судья, значит. Да уж тогда будьте осторожны, – с убийственным спокойствием прошепелявила старушка, но было в ее интонации что-то мистически-тревожное, невольно заставившее меня неприятно поежиться. – Да, – сказала она, вытирая ладонью сухие, потрескавшиеся губы, – много тут вашего брата загинуло.

– Подожди, бабушка. Что значит «загинуло»? – спросил я ее c легкой дрожью в голосе.

– Заплутали сынки, – невозмутимо ответили мне. – Ну, кто, понятна дела, по пьяни, а кто и… – Она замолчала.

– Кто что?

– Да, вишь, разное тут в наших местах сотворяется, – она как-то странно и вместе с тем внимательно посмотрела на меня, – вон через дом по нашей дороге окна заколочены. Там, понятна дела, покойная Герасимовна жила. Ходкая по жизни была. Все куды-то бегала. К примеру, до Горюнихи по дороге верст пятнадцать будет, а ежели через лес напрямки, так и все семь. У нее в Горюнихе сестра жила. Хворая была сестра. Так уж Герасимовна по лету босая сколько раз туды-сюды бегала – не сосчитать. Дорогу и без глаз найдет. А тут пошла да заплутала. Двое суток плутала.


Еще от автора Андрей Сергеевич Войновский
Врачеватель. Олигархическая сказка

Жалеть о бездарно потраченном времени, думаю, и бессмысленно, и бесполезно, и безнравственно, а посему, для меня куда важнее настоящее. Которое очень скоро станет прошлым. Или будущим. Как и эта сказка, написанная по мотивам жизни одного человека и олигарха. И не только…Андрей Войновский.


Рекомендуем почитать
Глупости зрелого возраста

Введите сюда краткую аннотацию.


Мне бы в небо

Райан, герой романа американского писателя Уолтера Керна «Мне бы в небо» по долгу службы все свое время проводит в самолетах. Его работа заключается в том, чтобы увольнять служащих корпораций, чье начальство не желает брать на себя эту неприятную задачу. Ему нравится жить между небом и землей, не имея ни привязанностей, ни обязательств, ни личной жизни. При этом Райан и сам намерен сменить работу, как только наберет миллион бонусных миль в авиакомпании, которой он пользуется. Но за несколько дней, предшествующих торжественному моменту, жизнь его внезапно меняется…В 2009 году роман экранизирован Джейсоном Рейтманом («Здесь курят», «Джуно»), в главной роли — Джордж Клуни.


Двадцать четыре месяца

Елена Чарник – поэт, эссеист. Родилась в Полтаве, окончила Харьковский государственный университет по специальности “русская филология”.Живет в Петербурге. Печаталась в журналах “Новый мир”, “Урал”.


Поправка Эйнштейна, или Рассуждения и разные случаи из жизни бывшего ребенка Андрея Куницына (с приложением некоторых документов)

«Меня не покидает странное предчувствие. Кончиками нервов, кожей и еще чем-то неведомым я ощущаю приближение новой жизни. И даже не новой, а просто жизни — потому что все, что случилось до мгновений, когда я пишу эти строки, было иллюзией, миражом, этюдом, написанным невидимыми красками. А жизнь настоящая, во плоти и в достоинстве, вот-вот начнется......Это предчувствие поселилось во мне давно, и в ожидании новой жизни я спешил запечатлеть, как умею, все, что было. А может быть, и не было».Роман Кофман«Роман Кофман — действительно один из лучших в мире дирижеров-интерпретаторов»«Телеграф», ВеликобританияВ этой книге представлены две повести Романа Кофмана — поэта, писателя, дирижера, скрипача, композитора, режиссера и педагога.


Я люблю тебя, прощай

Счастье – вещь ненадежная, преходящая. Жители шотландского городка и не стремятся к нему. Да и недосуг им замечать отсутствие счастья. Дел по горло. Уютно светятся в вечернем сумраке окна, вьется дымок из труб. Но загляните в эти окна, и увидите, что здешняя жизнь совсем не так благостна, как кажется со стороны. Своя доля печалей осеняет каждую старинную улочку и каждый дом. И каждого жителя. И в одном из этих домов, в кабинете абрикосового цвета, сидит Аня, консультант по вопросам семьи и брака. Будто священник, поджидающий прихожан в темноте исповедальни… И однажды приходят к ней Роза и Гарри, не способные жить друг без друга и опостылевшие друг дружке до смерти.


Хроники неотложного

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.