Вполне современные девочки - [30]

Это было забавно. Да Сесиллия и сама была смешной. Я обязательно позвоню ей, решила я, и скажу, что хочу приехать.

Сначала я не могла вставить даже слова.

— Я — свободный художник, — сообщила она взволнованно. — И я пользуюсь только одним именем. Боб говорит, что одно имя — Сесиллия — подразумевает определенное величие. Боб не мог придумать ничего более замечательного. Он — гений рекламы. И он не хочет, чтобы я подписывала контракт с каким-либо агентством до тех пор, пока мое имя не станет известным… действительно известным. Я беру все виды уроков: актерского мастерства, пения, танцев. Это то, что делают все люди, занятые в шоу-бизнесе. А что такое работа манекенщицы? Это тот же шоу-бизнес.

— А как карьера самого Боба? Как дела у него в журнале?

— О, он отказался от этой работы. Он сказал, что она требует слишком много времени. Я полагаю, он хочет заняться общественными отношениями, — ее голос стих. — А как у тебя дела, Кэтти? Что Джейсон?

Я рассказала ей, что меня тревожило.

Она издала сердитый, визгливый возглас.

— О, Кэтти, как могла ты допустить это? Я знаю множество девчонок, которые беременеют и затем вынуждены делать аборт; но они настоящие тупицы. Я думала, ты умнее. Но я вижу, ты просто еще одна маленькая дурочка.

Я ничего не ответила, но во мне закипел гнев. Я не была в настроении выслушивать лекции от кого бы то ни было, особенно от Сесиллии.

— Только дурак не защищает свой храм от осквернения.

Я не совсем поняла, что подразумевалось под осквернением: беременность или аборт, но ничего не сказала.

— Но, конечно, я помогу тебе. Даже если ты маленькая дурочка, ты моя дорогая, любимая дурочка. Кэтти, ты слушаешь?

— Да, я слушаю, Сесиллия.

— Когда ты приедешь?

Она сказала, что поможет мне, даже если ее другие слова огорчили меня, подумала я… и это главное, самое важное, сказала я себе.

— Я не уверена. Я не знаю, сможет ли Джейсон поехать со мной…

— Джейсон! А где он был, когда ты беременела? Я всегда говорю, если девушка сама о себе не позаботится, ни один мужчина не позаботится о ней…

Я повесила трубку. Она была сукой, и глупой сукой. И я не собираюсь больше слушать ее рассуждения об осквернении храмов, о женщинах и мужчинах, кто о ком должен заботиться. Непонятно, почему я вдруг расплакалась. А я-то полагала, что все мои слезы иссякли.

Позднее я пожалела, что повесила трубку, прервав разговор. На самом деле она была не такой уж плохой. И обещала помочь мне. Она ведь хотела, чтобы я приехала в Нью-Йорк. Бедная Сесиллия. Ей уже ничем не поможешь, какие у нее были представления о жизни, такие и останутся. Скорее всего, это объяснялось тем, что ее мать отказалась от нее ради мужа, у которого было больше рук, чем у осьминога.

И все же я потеряла желание ехать в Нью-Йорк. Лучше я останусь в Колумбус вместе с Джейсоном, и мы сами поддержим друг друга в наше трудное время.

В конце концов аборт был сделан в квартире Джейсона, и сделал его за сотню долларов молодой врач, которого, нашел Джо. Все-таки Джо был вездесущ.

— Не забудь. Джейсон — жалкий тип (Джо казалось, что это очень оригинально называть людей «типами»). Ты должен мне один…

В этом был весь Джо. Добрый старина Джо.

Джейн предложила остаться со мной, но Джейсон сказал ей — «нет».

— Мы останемся друг с другом.

— Это абсолютно безопасно. — Джейсон пытался подбодрить меня и себя. — Он врач.

— Я знаю. Я не боюсь. Нисколько не боюсь.

— Джо достал мне несколько пилюль. Они не снимают боль полностью, но помогут тебе держаться молодцом.

— Я не нуждаюсь в пилюлях Джо, — сказала я пренебрежительно. — Терпеть не так уж долго. Обойдусь.

Джейсон настоял на том, что останется в комнате, пока дело не будет сделано. Он держал меня за руку, пытался все-таки заставить принять одну из пилюль, старался рассмешить меня. И я старалась тоже ради него.

После того, как Боб — врач — ушел, заодно прихватив с собой две наши пилюли, мы с Джейсоном выпили одну на двоих и крепко обнялись; вероятно, никогда раньше мы не были столь близки. Но пилюля не подействовала на меня. Сесиллия волновалась об осквернении моего храма, а я волновалась только о своем сердце. Я представляла его, как большого шоколадного Валентина со слегка откусанным краем.

Когда Джейсон прошептал мне:

— Мы наверстаем упущенное, Кэтти. Я обещаю. У нас будет полдюжины ребят.

Я слабо засмеялась.

— Это слишком много.

— Ну ладно, тогда пять.

— Хорошо, — сказала я. — Пусть будет пять.

Мы скрепили наш договор солеными поцелуями.

11

Завершая учебу, Джейсон был полон планов. Он хотел, чтобы мы поженились через две недели после окончания университета. Июньская свадьба. Согласно прежнему Плану, мы должны были пожениться после того, как я окончу университет на будущий год. Но по новому Плану мое окончание учебы исключалось полностью.

— Но мне остался только год, чтобы получить степень, — протестовала я. — Я убила на это три года. Я не хочу бросать университет. Какая трата времени!

Джейсон только засмеялся.

— Мы были эти годы вместе, и ты называешь это тратой времени? Пустой тратой времени будет для тебя болтаться здесь в Колумбус, когда ты нужна мне в Акрон.

Я хотела, чтобы мы начали нашу карьеру и семейную жизнь в Цинциннати, где были Энн и Джордж, но этому не суждено было сбыться. Джейсон был из Акрон и именно там хотел жить. Он сказал, что с детства знает Акрон и это, несомненно, будет ему на руку.