Впервые в Москве. От долетописных времён до конца XVI столетия - [9]

Как видно из этой таблицы, продолжительность жизни каждого из князей составляет около сорока лет, то есть ни один из них не исчерпал своих потенциальных возможностей. И тем не менее, благодаря неяркой деятельности именно этих князей стал возможен переход от Московского княжества к Московской Руси, и каждый из первых правителей Москвы оставил свой неизгладимый след на скрижалях её истории. Но обратимся к файтам.

Между нашествиями. В шеститомной «Истории Москвы», вышедшей полвека назад, о времени, последовавшем после разгрома города в 1237 году, говорится: «Через десять лет после Батыева нашествия, в Москве опять появляется самостоятельный князь. Вновь Москва упоминается только в 1282 году в рассказе о княжеских распрях».

Это не совсем верно – есть и другие сведения о жизни будущей столицы Московского княжества в этот период. Правда, их мало. А это – убедительное свидетельство о том, что довольно долгое время (два-три поколения) город спокойно развивался, не испытывая особых потрясений. Очередное нашествие татаро-монголов случилось только в конце XIII столетия, трагического для Руси.

Итак, в 1247 году в возрождавшемся из пепелища городе появился правитель, которого Новгородская 4-я и Тверская летописи называют «князь великий Михайло Ярославич Московский». Это был брат Александра Невского, получивший за дерзость и отвагу прозвище Хоробрит. Опираясь на свои московские владения, Михаил Хоробрит умудрился захватить Владимирское княжество и некоторое время владел им. Пал Михаил Ярославич в 1248 году в одном из сражений с литовцами.

В 1261 году у Александра Невского родился сын Даниил, который в пятнадцать лет стал следующим московским князем (по традиции его называют первым).

В 1272 году в городе был восстановлен собор Спаса Преображения на Бору, существование которого молва связывает с возникновением самой Москвы. Во всяком случае, археологические раскопки свидетельствуют о том, что в XII веке на его месте находилось кладбище, а это предполагает существование храма.

1280-е годы отмечены и другим деянием молодого князя Даниила Александровича – распрей его со старшим братом Дмитрием Александровичем. Вместе с другим своим братом, Андреем, московский князь осадил Дмитрия в его стольном граде Переяславле-Залесском.

К княжеским междоусобицам добавилась другая беда – так называемая «Дюденева рать» (1293). Это был набег на Москву татарского царевича Дюденя. Обманом («обольстиша») татары взяли Москву и разорили её вместе с волостями и сёлами. Случилось это через 56 лет после уничтожения города ордами Батыя. Но на этот раз нашествие не было столь бедственным и смертоносным, Москва довольно быстро оправилась от него.

Храм Спаса на Бору. Больше шести столетий (1272–1933) за постройками, место которых занимает теперь Большой Кремлёвский дворец, находился храм Спаса на Бору. Возникновение его легенда связывает с отшельником Букалом, который некогда совершал свой душеспасительный обет среди густых зарослей лиственничного и соснового бора, занимавшего междуречье Москвы-реки и Неглинной. Когда здесь появились первые постройки, на месте хижины давно умершего отшельника собрали из крепких дубовых брёвен церквушку.

Во время нашествия Батыя церквушка (как и весь город) была предана огню. Восстановили её спустя 36 лет, когда город был ещё уделом Владимирского княжества. Александр Невский завещал его своему младшему сыну, который стал первым московским князем. Он и учредил при храме Спаса иноческую обитель.

При Иване Калите вместо деревянного храма был поставлен каменный. 10 мая 1330 года митрополит Феогност освятил его. По желанию князя в храм Спаса Преображения перевели братию Данилова монастыря, объединив обе обители под началом первого московского архимандрита Иоанна.

Новый каменный храм Спаса Преображения был небольшим и приземистым, с барабаном под шлемовидной главой. Убранство его отличалось монастырской скромностью. В 1350 году повелением князя Симеона Гордого в западной части храма соорудили притвор, а с северо-западной – придел. В дальнейшем из-за частых пожаров храм Спаса неоднократно обновляли.

Первый архимандрит Спасособорского монастыря Иоанн был «муж сановитый словесный и любомудрый». По его почину в обители была собрана большая библиотека. Под своды монастыря приходили смиренные и послушные иноки, искусные в богословии. Иоанн твёрдо следовал строгим канонам монастырского устава и был добрым пастырем своей братии. Спасская обитель во многом способствовала развитию богословских наук. Просветительскую славу она делила с Крутицким и Чудовым монастырями Москвы.

На рубеже XIII–XIV столетий Спасособорский монастырь стал средоточием влиятельного духовенства. Многие его настоятели были духовниками московских князей. Особенно заметна в этом плане судьба коломенского священника Михаила, покорившего великого князя Дмитрия Ивановича всесторонними знаниями, исключительной памятью и истовостью проповеди слова Божьего. Уступая настояниям великого князя, отец Михаил принял в Спасособорском монастыре иноческое имя Митяя и в тот же день был избран братией архимандритом этой обители, Дмитрий Иванович видел в нём преемника митрополита Алексия.