Впереди разведка шла - [7]
...Шли по балкам и низинам, заметенным сугробами по грудь. Жгучий мороз да степной ветер дубили лица до черноты. На ходу терли стынущие носы и щеки рашпильным сукном рукавиц.
И вдруг мороз сменился слякотью оттепелей. Промокшие валенки к вечеру насквозь промерзали, деревенели. Многие обмораживались.
Пехоту обгоняли танки, щедро расплескивая гусеницами серую крахмалистую кашицу. Чумазые, как черти, танкисты, по пояс высунувшись из люков-колодцев, подначивали нас:
— Пятки подбери, мотошомпольная!
На многих машинах четко обозначалась надпись: «Латвияс стрелниекс» — «Латышский стрелок».
Тягачи тащили на прицепе гаубицы, виляющие «соро-капятки». Натужно выли перегретыми моторами грузовики с боеприпасами, то и дело буксуя. И тогда бойцы взвалили на спины тяжелые, как могильные плиты, снарядные ящики...
Тылы еле-еле поспевали за передовыми частями.
Положение ухудшилось еще и тем, что шли мы по местности, только что оставленной противником. Отступая, немцы дотла сожгли населенные пункты, все разграбили, разрушили. Лишь закопченные печные трубы торчали над пожарищами, как надгробья, с гиком носилось потревоженное воронье. Обгоревшие бревна еще продолжали куриться синеватым дымом, разнося вокруг кислый запах угарного газа. От редких садов остались только щербатые пни, среди них — белые, как мел, скелеты лошадей. Всюду валялись коробки от мин, неразорвавшиеся фугасы, обрывки танковых гусениц, седла из эрзац-кожи... В уцелевших домах без крыш, окон и дверей — кучи пустых консервных банок, бутылки из-под шнапса, открытки с видами Дрездена, Берлина...
Объявлен привал, но — ни присесть, ни прилечь. Перевели дух, вытерли лбы и слезящиеся от мороза и ветра глаза, хлебнули из котелков немудреное солдатское варево — и снова вперед по тающим снежным сугробам...
А со стороны Мышковой катилась тугая волна канонады. Там передовые части нашей армии держали оборону против трех танковых дивизий врага. Даже видавшие виды бойцы и командиры надолго запомнили чудовищную круговерть небывало яростных схваток, где по завьюженной долине реки гулял огненный смерч, перемещаясь с берега на берег, оставляя за собой горы развороченной земли вперемешку с окровавленным снегом...
Прибыли на хутор Зеты.
Среди равнинной местности он как бы спрятался в пологой балке. И здесь всюду полусожженные пустые хаты, заброшенные клуни под соломенными шапками, белый покров, исполосованный гусеничными траками и колесами машин.
Потом целые сутки шли танки, «катюши», тягачи с пушками, машины с боеприпасами, санитарные фургоны... Причем двигались в разных направлениях. Все выглядело хаотичным, неуправляемым...
Мы пока сосредоточились в балке Неклинская, где перед бригадой поставили задачу в любой момент быть готовыми выступить в район Васильевки и отразить возможные атаки противника. Разведка велась, в основном, способом наблюдения.
Тогда я впервые увидел пленных немцев. В мышиного цвета шинелях, обутые в подобие обуви, в основном из тряпья и газет, они едва волочили ноги. Лица — обмороженные, небритые, равнодушные, испуганные, унылые... Теплые наушники — единственное, что хоть немного соответствовало времени года.
Среди пленных было много румын. Они особенно страдали от холода и голода. Накануне немецкое командование, очевидно, в знак «товарищеской солидарности» с союзником, сняло с довольствия многие румынские части.
Любопытно также, что пополнение, которое влилось в группировку Манштейна, ничего не знало о дивизиях, попавших в окружение под Сталинградом. Командование тщательно скрывало это от своих солдат.
В район Васильевки нам идти не пришлось: там гвардейцы 3-й и 49-й стрелковых дивизий буквально выметали гитлеровцев из каждого дома, двора, подвала. Немцы остервенело отбивались. А по вечерам отчетливо виднелось зарево над Сталинградом: там, в горниле сражения, плавились окруженные войска Паулюса. Именно отсюда начинался конец «Зимней грозы».
Создались благоприятные условия для ввода в бой и 2-го гвардейского механизированного корпуса, входящего в состав 2-й гвардейской армии генерал-лейтенанта Р. Я. Малиновского. Корпус форсированным маршем устремился вдоль дороги Громославка — Шестаков во фланг и тыл отступающего противника. Немцы, прикрываясь сильными арьергардами, отходили за реку Аксай.
Бригада, наступавшая в первом эшелоне, наткнулась на упорное сопротивление гитлеровцев, сильный артиллерийский и минометный огонь. Особо досаждала авиация: группы истребителей и штурмовиков зловещим хороводом оцепляли небо, закручивали над головой «чертово колесо», сыпали на землю бомбы, снаряды, пули...
Я получил свое первое задание как командир отделения разведчиков: двигаться в направлении хуторов Шестаков и Кругляков, вести наблюдение за противником, обо всем замеченном докладывать через танкистов из 25-го полка бригады.
Мои ребята, облеченные в белые маскхалаты, выстроились, ожидая приказа на выход. У каждого автомат ППШ, по два диска патронов, гранаты Ф-1 (мы их называли «феньками). Мое вооружение дополнялось самодельной финкой.
Через несколько минут нас поглотила степь — безбрежное белое море с застывшими пологими волнами. Шуршала вокруг поземка, обтекая груды земли у воронок.
Предлагаемая вашему вниманию книга – сборник историй, шуток, анекдотов, авторами и героями которых стали знаменитые писатели и поэты от древних времен до наших дней. Составители не претендуют, что собрали все истории. Это решительно невозможно – их больше, чем бумаги, на которой их можно было бы издать. Не смеем мы утверждать и то, что все, что собрано здесь – правда или произошло именно так, как об этом рассказано. Многие истории и анекдоты «с бородой» читатель наверняка слышал или читал в других вариациях и даже с другими героями.
Татьяна Александровна Богданович (1872–1942), рано лишившись матери, выросла в семье Анненских, под опекой беззаветно любящей тети — Александры Никитичны, детской писательницы, переводчицы, и дяди — Николая Федоровича, крупнейшего статистика, публициста и выдающегося общественного деятеля. Вторым ее дядей был Иннокентий Федорович Анненский, один из самых замечательных поэтов «Серебряного века». Еще был «содядюшка» — так называл себя Владимир Галактионович Короленко, близкий друг семьи. Татьяна Александровна училась на историческом отделении Высших женских Бестужевских курсов в Петербурге.
Михаил Евграфович Салтыков (Н. Щедрин) известен сегодняшним читателям главным образом как автор нескольких хрестоматийных сказок, но это далеко не лучшее из того, что он написал. Писатель колоссального масштаба, наделенный «сумасшедше-юмористической фантазией», Салтыков обнажал суть явлений и показывал жизнь с неожиданной стороны. Не случайно для своих современников он стал «властителем дум», одним из тех, кому верили, чье слово будоражило умы, чей горький смех вызывал отклик и сочувствие. Опубликованные в этой книге тексты – эпистолярные фрагменты из «мушкетерских» посланий самого писателя, малоизвестные воспоминания современников о нем, прозаические и стихотворные отклики на его смерть – дают представление о Салтыкове не только как о гениальном художнике, общественно значимой личности, но и как о частном человеке.
Книжная серия из девяти томов. Уникальное собрание более четырехсот биографий замечательных любовников всех времен и народов. Только проверенные факты, без нравоучений и художественного вымысла. С приложением иллюстраций и списков использованной литературы. Персоналии, которые имеют собственное описание, в тексте других статей выделены полужирным шрифтом. В оформлении обложки использована картина неизвестного фламандского художника Preparation of a Love Charm by a Youthful Witch, ок. 1470–1480.
В книге автор рассказывает о непростой службе на судах Морского космического флота, океанских походах, о встречах с интересными людьми. Большой любовью рассказывает о своих родителях-тружениках села – честных и трудолюбивых людях; с грустью вспоминает о своём полуголодном военном детстве; о годах учёбы в военном училище, о начале самостоятельной жизни – службе на судах МКФ, с гордостью пронесших флаг нашей страны через моря и океаны. Автор размышляет о судьбе товарищей-сослуживцев и судьбе нашей Родины.
Книга известного литературоведа, доктора филологических наук Бориса Соколова раскрывает тайны четырех самых великих романов Федора Достоевского – «Преступление и наказание», «Идиот», «Бесы» и «Братья Карамазовы». По всем этим книгам не раз снимались художественные фильмы и сериалы, многие из которых вошли в сокровищницу мирового киноискусства, они с успехом инсценировались во многих театрах мира. Каково было истинное происхождение рода Достоевских? Каким был путь Достоевского к Богу и как это отразилось в его романах? Как личные душевные переживания писателя отразились в его произведениях? Кто был прототипами революционных «бесов»? Что роднит Николая Ставрогина с былинным богатырем? Каким образом повлиял на Достоевского скандально известный маркиз де Сад? Какая поэма послужила источником знаменитой легенды о «Великом инквизиторе»? Какой должна была быть судьба героев «Братьев Карамазовых» в так и ненаписанном Федором Михайловичем втором томе романа? На эти и другие вопросы о жизни и творчестве Достоевского читатель найдет ответы в этой книге.