Впереди разведка шла - [2]
А далее — Дерибасовская, горластый Греческий базар, Привоз, уютные домики Молдованки, где, по уверениям коренных одесситов, родился сам... Чарли Чаплин.
Как песчинка в море, затерялись мы в водовороте южного города.
Кое-как разузнали местонахождение техникума и пешком — к городскому транспорту еще предстояло привыкнуть— двинулись в нужном направлении. Возле здания техникума толпилось столько ребят, что наши надежды постепенно начали угасать.
Для меня, однако, все сложилось удачно — вступительные экзамены сдал успешно и был зачислен в техникум. А вот Ване не повезло, срезался на самом главном: повис на перекладине, как куль с песком, и приемная комиссия единодушно поставила ему «кол» по физической подготовке. После он поступил в училище пищевой промышленности.
В ту пору жизнь нас не очень-то баловала. Порой приходилось, как говорили одесситы, сидеть и на декокте, то есть на голодном пайке, да и с одежонкой было туговато. Но духом не падали. Молодые, крепкие, неунывающие, мы шли в порт разгружать уголь, овощи, рыбу.
Позже я подвизался в ресторане «Красный» — мыл посуду, таскал ящики и тюки с продуктами. На прожиточный минумум хватало. А вечерами лицедействовал в драматическом кружке, играл в духовом оркестре.
И все-таки подспудно вынашивал мысль стать военным.
В марте 1941 года в техникум явились представители аэроклуба и объявили о наборе желающих обучаться летному делу. Я чуть не подпрыгнул от радости — вот где можно осуществить задуманное! Записался одним из первых.
Первый прыжок! О нем можно говорить только междометиями...
Самолет в небе. Восемьсот метров высоты. Летчик подал команду. Сдерживая волнение, вылез из кабины, встал на плоскость крыла. Страшновато!.. Но махнул на все рукой и с мыслью «будь что будет» шагнул в бездну. Провалился, выдернул кольцо, почувствовал сильный рывок. Ощущение — словно чья-то могучая рука схватила за шиворот. Увидел над собой купол парашюта, счастливо засмеялся.
А первый вылет на УТ-2! Голова кружилась от пьянящего ощущения высоты. Что там мельничное колесо, с которого сигал в воду, или церковная колокольня, на которую тайком лазил с ребятней?! Широта, простор, дух перехватывает от панорамы, открывшейся с высоты птичьего полета.
Игрушечным выглядел маяк на краю мола, уходящего в синеву моря...
Очень быстро втянулся в напряженную летную жизнь, требовавшую неустанного внимания, хладнокровия, усидчивости. Вскоре решил совсем уйти из техникума и стать курсантом авиашколы Осоавиахима. Однако все изменилось в моей судьбе, как и в судьбе многих миллионов советских людей.
В ночь на 22 июня фашистские самолеты обрушили сотни тонн смертоносного груза на Одессу. Первые жертвы, первые разрушения...
Одесса зажила тревожной жизнью прифронтового города. Ее черты посуровели. Улицы ощетинились баррикадами. Их строили старики, женщины, дети. В дело шло все, начиная от мешков с песком и булыжников и кончая железнодорожными рельсами и трубами, из которых сооружались противотанковые препятствия.
На заводе имени Январского восстания обшивались броней тракторы. Одесситы прозвали их «танками на испуг».
Площади, улицы... Всюду обучающиеся военному делу. Истребительные батальоны и ополченские дружины объединяли людей разного возраста и всевозможных профессий. Рядом с пожилым ученым можно было видеть юношу-подростка, рядом со слесарем, портовым рабочим, железнодорожником — бухгалтера в старомодном пенсне или актера. Афишные тумбы, с которых прежде улыбались кинозвезды и модные теноры, пестрели плакатами и листовками: «Защита Одессы от фашистских варваров — это кровное дело всего населения», «Каждый дом, каждое предприятие должны стать крепостью, о которую сломают голову фашистские бандиты», «Наше дело правое, враг будет разбит. Победа будет за нами!»
В августе особенно близко почувствовалось дыхание войны: под Одессой шли тяжелые бои, враг напирал со всех сторон. В эти дни мы жили, как в лихорадке: днем рыли окопы в районе аэродрома, ночью дежурили на крышах, тушили пожары, оказывали помощь пострадавшим.
Как-то днем шел по улице. Внезапно взвыла сирена, вскоре в небе появились самолеты. На фюзеляжах — кресты. Идя на бреющем полете, они полоснули огненными пунктирами по прохожим, случайно застигнутым на улице. Беспомощно заметались люди, пытающиеся спрятаться от настигающей смерти. Крики, стоны, плач детей...
Я бросился в ближайший подъезд, где стоял пожилой мужчина, прижимая к себе испуганных мальчишек.
— Что делают, ироды! — теребил он вихрастые головы ребят.— В живых людей стреляют...
Гитлеровские летчики сыпали из самолетов и листовки. Как-то я подобрал одну из них. Она была подписана так: «Комендант города Одессы корпусной генерал Асон». Одесситы острили: «Этот Асон уснет у ворот нашего города навеки».
На учебном аэродроме кипела работа. Курсанты аэроклуба готовили матчасть к перебазированию. Самолеты, не подлежавшие ремонту, приказано было сжечь. Из разговоров инструкторов и механиков мы узнали, что наше нехитрое хозяйство эвакуируют в Ровеньки Днепропетровской области.
...А фашисты вплотную подходили к Одессе, просочились уже к окраинам.
Советские люди с признательностью и благоговением вспоминают первых созидателей Коммунистической партии, среди которых наша благодарная память выдвигает любимого ученика В. И. Ленина, одного из первых рабочих — профессиональных революционеров, народного героя Ивана Васильевича Бабушкина, истории жизни которого посвящена настоящая книга.
Селеста АльбареГосподин ПрустВоспоминания, записанные Жоржем БельмономЛишь в конце XX века Селеста Альбаре нарушила обет молчания, данный ею самой себе у постели умирающего Марселя Пруста.На ее глазах протекала жизнь "великого затворника". Она готовила ему кофе, выполняла прихоти и приносила листы рукописей. Она разделила его ночное существование, принеся себя в жертву его великому письму. С нею он был откровенен. Никто глубже нее не знал его подлинной биографии. Если у Селесты Альбаре и были мотивы для полувекового молчания, то это только беззаветная любовь, которой согрета каждая страница этой книги.
Биографический очерк о географе и социологе XIX в., опубликованный в 12-томном приложении к журналу «Вокруг света» за 1914 г. .
Книга французского ученого Ж.-П. Неродо посвящена наследнику и преемнику Гая Юлия Цезаря, известнейшему правителю, создателю Римской империи — принцепсу Августу (63 г. до н. э. — 14 г. н. э.). Особенностью ее является то, что автор стремится раскрыть не образ политика, а тайну личности этого загадочного человека. Он срывает маску, которую всю жизнь носил первый император, и делает это с чисто французской легкостью, увлекательно и свободно. Неродо досконально изучил все источники, относящиеся к жизни Гая Октавия — Цезаря Октавиана — Августа, и заглянул во внутренний мир этого человека, имевшего последовательно три имени.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.