Вперёд в прошлое - [9]

Как правило, в праздничные дни устраивались школьные вечера, на которые приглашались девочки из соседней женской школы, а они потом приглашали нас на ответные вечера в свою школу. Иногда мы обижались на них, когда узнавали, что на свой вечер они пригласили курсантов из военного училища.

Юношеские переживания тех лет я попытался однажды выразить в хиленьком стихотворении, написанном в стиле боготворимого мною до сих пор Владимира Владимировича Маяковского... Имена и фамилии персонажей этого творения абсолютно реальные.

* * *

Кончился вечер, расходимся чинно,

Вышли из школы, плетемся еле –

Олег под руку с Радикорской Инной,

Лева Тузиков – с Нелей.

Из остальных – спереди Жучка

Бежит, повизгивая, зубами щелкая

(Это Олегова черная сучка),

А сзади я бреду, злее волка.

Скучно и грустно брести в одиночку,

Иду, поеживаясь, душа пропащая...

Хоть под руку взять Жучку-собачку...

Постойте! А ведь это мысль подходящая!

Что и говорить – ведь я тоже кобель!

Подхожу смиренно, расшаркиваюсь перед Жучкой:

«Ах, прекрасная черноволосая мамзель,

Разрешите взять Вас под ручку?»

Собака, а тоже с женскими замашками,

Улыбнулась кокетливо в самую малость,

Сверкнула хитро глазами-стекляшками:

«Что ж, если Вам доставляет удовольствие – пожалуйста!»

И пошли мы, счастьем переполнешеньки!

Моя компаньонка – дама что надо!

Бежит, перебирая ножки-кривоноженьки,

Нашла кавалера и до смерти рада!

Лай! Визжи! Ты счастлива, собачка!

И я тебе подреву белугой!

А она идет, помахивая хвостом-калачиком...

Эх! Наконец-то нашел я себе подругу!

* * *

Ашкольная пора близилась к завершению. Но далеко не все четко представляли себе, куда с аттестатом зрелости идти дальше. Были, конечно, и ярко выраженные «математики», «химики», «военные», «геологи»... А я уже подготовил себя к медицинскому институту. Дело в том, что в девятом классе я буквально заболел учением великого Ивана Петровича Павлова о высшей нервной деятельности. Я даже посещал специальный кружок при Политехническом музее, где мне и объяснили, что заниматься такого рода деятельностью можно, только окончив медицинский институт. И тут едва не сыграла коварную роль полученная по окончании школы серебряная медаль...

В то время на медали существовала квота. На школу полагалась одна золотая и максимум три серебряные медали. Судьба золотой медали была предопределена. Ее должен был получить абсолютно заслуженно, вне всякой конкуренции, Володя Воронцов. Я был среди номинантов на медали серебряного достоинства. Выпускные экзамены мы сдавали по девяти предметам. Золотую медаль получал лишь тот, кто все экзамены сдавал на «пятерки» – с учетом, конечно, и предыдущих отметок в табеле. Для того чтобы получить серебряную, надо было иметь либо одну «четверку» за сочинение и «пятерки» по всем остальным предметам, либо три «четверки» при условии, что за сочинение ты получил «пять».

Поскольку была вероятность, что я все экзамены сдам на «отлично», меня «резанули» уже на первом, поставив «четыре» за самый выигрышный для меня экзамен – за сочинение.

Я помню тему того самого сочинения: «Горький – основоположник социалистического реализма». Тема была написана на классной доске, и вероятность ошибки сводилась к нулю. Но мы в обязательном порядке сдавали на проверку и чистовик, и черновик. И вот в черновике (!) в спешке я в том самом заглавии пропустил ТИРЕ! Фамилия «Горький» превратилась в прилагательное. Получилось: «Горький основоположник социалистического реализма». Ничего себе ошибочка!.. За это с меня сняли один балл, обязав все остальные экзамены сдавать только на «пятерки», что мне не без труда, но удалось. Добавлю лишь, что чистовик с моим сочинением в течение нескольких лет украшал один из коридоров Московского городского отдела народного образования как образец безупречной грамотности и глубокого содержания...

Я помню имена, отчества и фамилии почти всех наших учителей, но наиболее глубокий след в моей жизни оставили два человека: Александра Сергеевна Тожина, привившая мне вкус к высокой литературе в подлинном смысле этого слова, и директор школы, преподававший физику, Тимофей Хрисанфович Хрущев, высшей пробы интеллигент из прежней генерации, обращавшийся к нам всегда исключительно на «вы». Не знаю уж почему, но он был уверен, что я стану профессором в области физики, хотя и по сей день я не понимаю, каким образом какие-то электроны по каким-то проводам передают цветное изображение на телевизионный экран.

На выпускной вечер нам разрешили пригласить знакомых девочек из соседней школы. Я пригласил ту самую белокурую Зиночку, мою нереализованную мечту, надеясь на то, что в этот вечер все и произойдет, тем более что рядом со школой был парк и небольшое кладбище.

Тимофей Хрисанфович обходил столы, уставленные бутербродами и бутылками с вином «Лидия», и прощался с нами, чокаясь с каждым стаканом, на две трети наполненным водкой. При этом сам он не пил, а лишь пригубливал. Подойдя ко мне, он сказал: «Аркадий! Я верю, что вы станете профессором, и за это хочу с вами выпить!» Но мой бокал к тому моменту был пуст, и он налил мне половину содержимого своего стакана... Я выпил залпом. Можете себе представить, как эта водка благотворно легла на пиво, которым мы забавлялись весь день, на вино «Лидия»...