Вперед, русичи! - [63]

Схватив палаш, Павел разорвал драпировку на задней стенке кареты и несколькими мощными ударами буквально проломил ее. Теперь он мог рассмотреть даже лица преследователей, охваченные возбуждением и азартом погони.

Раздумывать было некогда. Он схватил фузею, высунул ее ствол в пролом и тщательно прицелился в ближайшего разбойника, который еще не замечал грозящей опасности. Грохот выстрела, чувствительная отдача в плечо оглушили Павла. Но он заметил, как подкосились у коня ноги, а всадник кубарем перелетел через его голову.

– Попал! – радостно закричал он.

Пусть в коня, а не в разбойника, все равно это была большая удача. На одного врага стало меньше. Да и остальные от неожиданности сбились с темпа, соображая, что произошло. Сверху раздался подбадривающе-торжествующий крик князя.

Павел, меняя ружья, после этого стрелял еще дважды, но безуспешно. Расстояние было слишком велико, да и прицелиться хорошо не давала тряска. Но все же выстрелы сделали свое дело, остудили пыл рассчитывающих на легкую победу разбойников. Он перестал стрелять. Надо было беречь оставшиеся заряженными несколько мушкетов и пищалей, так как зарядить их вновь он и в спокойной обстановке вряд ли сумел бы. На скаку про это и вовсе не могло быть и речи.

Скорость постепенно начала замедляться, взмыленные лошади бежали на пределе сил, но преследователи и не думали отказываться от своих планов. Расстояние вновь начало сокращаться. Уже хорошо были слышны крики, которыми подбадривали друг друга разбойники. Павел еще раз прицелился, на этот раз выстрел оказался вдвойне удачным. Один из преследователей схватился за грудь, опрокинулся, раскинув руки, на спину лошади. Та, испугавшись, шарахнулась в сторону, перегородив дорогу скачущей следом. И ее всадник, не удержавшись, вылетел из седла. «Вряд ли он скоро сможет в него сесть», – подумал Павел.

Но оставшихся трех разбойников такой поворот событий на этот раз не обескуражил, а лишь разозлил. И они, пришпорив взмыленных скакунов, быстро приблизились. Павел не успел заменить ружье, как один из преследователей, поравнявшись с каретой, попытался на ходу перепрыгнуть на нее. Вовремя заметивший опасность князь, выхватив вместо кнута саблю, успел угостить его добрым ударом. Но, потеряв на миг управление, сам не удержался от толчка кареты и полетел на землю. Лошади, пробежав еще немного, устало остановились.

Павел выскочил из кареты и увидел, что князь с обнаженной саблей стоит, прислонившись спиной к стволу дерева. А к нему с двух сторон приближаются оставшиеся невредимыми разбойники.

Схватив пищаль, Павел, почти не целясь, выстрелил. Один из преследователей пришпорил коня и поскакал к нему. Достать оставшийся мушкет уже не было времени, выхватить же палаш или саблю и защищаться в рукопашном бою ему даже в голову не пришло. Это было бы просто бесполезно. И он сделал единственное, что, наверное, мог сделать. Стал прятаться от разбойника за каретой, обегая ее кругом. Подгоняемый страхом, он делал это быстрее, чем тот успевал разворачивать своего скакуна.

Наконец разбойнику надоела игра в прятки, и он спешился. Павел прекрасно понимал, что силы не равны, и подумывал уже о том, чтобы улучить момент и попробовать скрыться в лесу. Страх придавал ему сил, и он, петляя между деревьями, мог оторваться от преследователя. Во всяком случае, он считал, что это его единственный шанс.

Парень уже готов был привести задуманный план в исполнение, как с той стороны, где остался князь, раздался крик боли и отчаяния. Павел обернулся и увидел спешащего на выручку Троекурова, его соперник корчился на земле. Оставшийся в одиночестве разбойник реально оценил свои шансы. Выругавшись и бросив на Павла злобный взгляд, он вскочил в седло и поскакал прочь. Тяжело дыша, подбежал Алексей Борисович.

– Цел? – спросил он.

Павел лишь кивнул.

– Молодец! И спасибо тебе. Коли б не твоя стрельба, с нами бы уже сейчас расправились.

– Князь, давай-ка я лучше тебя перевяжу.

– А, ерунда, – махнул тот рукой, – пуля только кожу содрала, да и сабельный удар по касательной пришелся.

Только тут Павел заметил, что еще в одном месте разрублен сабельным ударом кафтан Троекурова. В крови была и щека, которую он распорол, падая с кареты.

– Так что, можно сказать, отделались легким испугом, – устало, но весело подмигнув парню, заключил князь. – А теперь давай побыстрее убираться отсюда.

– Значит, погоню все же организовали?

– Нет. Это не погоня была. Это была засада. Погони просто еще не могло быть, – ответил князь.

– А засада зачем?

– В этом мы после разберемся, случайно или не случайно среди бела дня здесь разбойники очутились. Сейчас быстрее поехали. Чем скорее доберемся до постоялого двора, тем лучше будет. Спокойнее.

Не заставляя еще раз повторять приглашение, Павел забрался внутрь кареты, уложил разбросанное оружие, попытался скрепить разорванную обивку и осмотрел магнитофон. Пластмассовый корпус в двух местах треснул от ударов, но работал, к удивлению, хорошо. Это радовало. Магнитофон еще мог пригодиться, и не только в этом веке, лишь бы батарейки не сели.

До постоялого двора добрались к вечеру без приключений. Быстро привели себя в порядок – стряхнули пыль, смыли кровь – и пошли в трактир. Расплачиваться было нечем, но князь быстро договорился с хозяином, и им подали обильный ужин. Проглотив изрядное количество различных блюд, они тяжело поднялись из-за стола и пошли в приготовленную для них комнату. Просить Троекурова ехать в ночь у Павла просто не повернулся язык. Да вряд ли он и сам был в состоянии немедленно отправляться в дорогу. Уставший и насытившийся организм требовал отдыха.