Вперед и вниз - [2]

Удовлетворившись этой рекомендацией, двое его приятелей завершили свои мимические упражнения безразлично-вежливыми ухмылками и даже сделали вид, будто хотят подняться с травы, чтобы пожать Алтынову руку. В конце концов им все же пришлось это сделать по настоянию Никиты.

— Тезка, — отдуваясь, представился первый из них, сильно растолстевший атлет с грушеобразной головой, приплюснутым носом, губастым ртом и взглядом невыспавшегося бегемота.

— Чей тезка? — поинтересовался на всякий случай Алтынов.

— Твой. Ты ведь Александр?

— Точно.

— Евгений, — назвался второй, среднего роста поджарый крепыш, чье пожатие показалось Алтынову замаскированной попыткой искалечить его ладонь, причем попытка эта чуть было не увенчалась успехом.

— А это Светик, которая стыдится спеть, — Никита подвел гостя к сидящей девушке, довольно миловидной, но несколько перегибавшей по части принимаемых ею томных поз, более уместных где-нибудь в будуаре светской львицы, нежели при банальном распитии пива у близлежащего водоема.

— Дамы могут не вставать? — спросила она, поднимая взгляд на Алтынова. У того на языке завертелась неприличная шутка, но он вовремя ее проглотил и ответил достойно:

— Если джентльменам будет позволено сесть.

— Будет позволено, дайте срок! — пообещала Светик и ловко приняла очередную позу.

— Кстати, тебе совсем не обязательно запоминать родные имена этих двух симпатяг, — сказал Никита Алтынову, когда они уселись на траву.

— Почему так?

— Потому что по именам их зовут только члены семьи, по имени-отчеству — только подчиненные или совсем чужие люди, а все остальные знают их как Швеллера, — он мотнул головой в сторону толстого атлета, — и Женьшеня.

— Валяй, нам так привычнее, — сказал Евгений (то есть Женьшень) вполне дружелюбно, так что Алтынов усомнился: а может, тот вовсе и не имел злого умысла, пуская в ход свою клешню?

— Только ты в другой раз, пожалуйста, здоровайся со мной одним пальцем, — попросил он. — Максимум двумя. Я не обижусь.

Никита и Швеллер понимающе хмыкнули.

— Не бери в голову. Это он от избытка чувств, — сказал Никита. — Больше не будет.

В этот момент Светик, которую, видимо, утомила затянувшаяся процедура знакомства, вдруг перестала стыдиться и во весь голос подхватила доносившуюся из машины песню.

— Ура! — закричали поклонники ее таланта. — Отныне соловьям здесь делать нечего — вакансия занята. Пьем за Светку, господа! За победу над стыдливостью!

— Чего у меня не отнимешь, так это отсутствие слуха, — с неожиданной запальчивостью сказала Светик.

— Отсутствие вообще очень трудно отнять, — дипломатично согласился Алтынов.

Они открыли по банке пива, и тут уж гость оказался на высоте: свою банку он выпил залпом, ни разу не переведя дух.

— Да ты, братец, не с бодуна ли будешь? — со снисходительным участием поинтересовался Швеллер.

— Прямиком оттуда. Вчера опять не рассчитал силы.

— Это правильно, это надо, — Швеллер одобрительно покачал верхней часть туловища (движения отдельно головой ему удавались плохо). — Настоящие люди пьют для души, а не для организма. Если у тебя, скажем, душа богатырская, а организм того, дохловат, пусть он и страдает, а душа все равно должна принять свою норму. А иначе зачем вообще пить?

— Хуже то, что я не просто перебрал, а еще и посеял где-то в этих местах свою сумку. Сейчас вот ищу.

— В сумке было что-нибудь ценное?

— Для кого как, — Алтынов замялся и взглянул на Никиту.

— Валяй, какие там секреты…

— Два лазерных прицела, с завода вынес на продажу. Зарплату не дают, а кормиться чем-то надо.

— Когда я там еще работал, украсть было трудно, — заметил Никита. — Сплошной учет и контроль.

— Сейчас проще. Контролерам тоже не платят.

— Весело живете.

— Так вот и живем: глаза не боятся, руки бездельничают, ноги протягиваются помаленьку.

— Черт возьми, до чего ты дошел! А ведь был когда-то умнее меня.

— Я, возможно, и сейчас еще умнее, — предположил Алтынов, — только на свой лад. От ума и горе.

— Если найдешь прицелы, я у тебя их куплю, — сказал Женьшень. — В хозяйстве пригодятся. Тем более в нашем.

— А что у вас за хозяйство? — Алтынов допил вторую банку и облегченно перевел дух.

— Охранная фирма.

— Никак не домесишь афганскую грязь? — обернулся Алтынов к Никите. — Не надоели железки?

— Да нет, у меня совсем другое дело — торговый профиль, закупочный фас. А это у Женьшеня. Фирма «Цербер» — охраняют неизвестно что от неизвестно кого за неизвестно какие бабки. Очень выгодно.

— Представляю.

— Тогда иди к нам, — сказал Женьшень. — У нас почти все афганцы. Ты, как я понял, тоже?

— Я все это удачно забыл. Да и какой сейчас из меня охранник. Ветром качает.

Пока трое вели разговор, скучавшая Светик настойчиво добивалась внимания полусонного Швеллера. В конце концов тот оживился, произнес нечто смутно похожее на комплимент, начал поглаживать отдельные части тела соседки, а после громко засопел и, отбросив условности, предложил пойти с ним в машину и заняться более серьезным делом.

— Еще чего! — возмутился Никита. — Трахать мою личную секретаршу у меня на глазах, да еще в моей же машине! Ты, Швеллер, совсем уже оборзел!

— Тогда мотаем отсюда, — сказал оборзевший Швеллер. — Пиво кончается, а тебе давно пора в зоопарк.