Вперед, государь! - [35]

В сложившейся ситуации победители первыми предложили Мир и стабилизацию климата планеты. Мирный Договор действует уже почти сто Больших Дней. До стабилизации планетарного климата ещё далеко. Идёт подготовительная стадия, и заметны лишь судорожные скачкообразные колебания температур, внезапные образования тайфунов и обильные непредсказуемые вьюги из замёрзших частиц влаги. До сих пор самопроизвольно возобновляются точечные удары подвижных масс лльюдьи по целым биорегионам, причём как в Тайгкхе и Джангьлях, так и в нейтральной Ссейлве.

Уловив момент, я выспросил у Кьедрпихтха, кто именно изучает сегодня причины самоактивации существ лльюдьи.

«Эта информация полезна для темы моего исследования», — добавил я сходу, хотя на самом деле гипотеза, как свежая тема моих будущих созерцаний, взбрела мне на ум в эти самые мгновения. По вечерам, после рабочего дня, я вообще на диво талантлив и подаю незаурядные надежды!

Мыслеглас маэстро Кьедрпихтха потянул время, демонстрируя значимость, потом сообщил мне имя Зекфоййи, мыслителя из Ссейлвы-Аммозсонкх и видного «биоматематика». Никогда не слышал о такой науке. Не скрою, я был удивлен. Я еле дождался вечера, чтобы начать проверять те мысли, что пришли мне на ум во время разговора.

Когда сделалось прохладно, а мои стволы и ветви с избытком накопили глюкозы, когда моя фолиосистема высохла и пожухла, а черешки листьев здорово зудели, готовые обломиться, тогда я связался с учёным Зекфоййей. В его полушарии — в Центральной Ссейлве — теперь как раз начиналось утро. Связь через океан была ужасной, в Корнесфере царили шумы и помехи, но Зекфоййя сменил гнев на милость, когда я назвался работником Кьедрпихтха и бывшим аспирантом Бваом-Бвунгха. После дюжины моих комплиментов его учёному авторитету Зекфоййя был склонен болтать, по-моему, до самого полудня его полушария.

«Биоматематика — это прорыв в фундаментальной науке! — сообщал он мне с потрясающим акцентом, интонации которого сочно похрустывали как мясистые листья суккулентов. — Впервые в науке экодендронов мы идём на эксперимент, то есть на попытку информационного обмена с иной природой. Мы транслируем существам лльюдьи математические последовательности и надеемся рано или поздно наблюдать их реакцию. Активный отклик на геометрические соотношения, логарифмические зависимости, прогрессии и число „П“ был бы косвенным признаком их интеллекта».

«Подлинный интеллект, — уверял меня Зекфоййя, — распознает наши трансляции в векторах движения циклонов, в прогрессиях ветра, в пропорциональности антициклонов. Мы формируем погодные условия. Наш проект запустил перманентные пассаты и муссоны. Циклоны на терразонах Еэуропбы движутся параллельно и сонаправленно. В их периодичности сокрыты математические закономерности, выраженные двоичными, десятичными и шестнадцатеричными системами счёта. С помощью Тайгкхи и Джангьлей мы добились пульсации объёмов солёных озёр континента. Кхазспий и Аарралл теперь мелеют и снова заполняются водой с циклами в два либо в три периода по 365,25 Больших Дней. Вы же понимаете значимость этого числа для лльюдьи: столько мельканий светотьмы включают в себя одни Большие Сутки».

«Неужели у лльюдьи десятичная система исчисления? — я оценил их находчивость. — Видимо, по числу их орудийных псевдоветочек?»

«Вы мыслите в верном направлении! — похвалил Зекфоййя. — Но должен вас разочаровать, хоть вы и ученик Бваом-Бвунгха. Никакой осмысленной реакции со стороны лльюдьи за три тысячи Больших Дней наблюдения не последовало. Одно время мы всерьёз полагали, что их ответ — это пульсирующая озоновая дыра. У неё, знаете ли, правильные пропорции, основанные на числе „П“, и тенденции к переменному росту и уменьшению. Но, увы, озоновая дыра оказалась лишь побочным результатом их бессознательной деятельности».

В поздний холодный вечер я, наконец, сбросил отслужившую фолиосистему. Обезвоженная листва пала на грунт, чтобы Большой Ночью мне и моим корням было тепло. К утру мой грунт станет от листвы только слаще. Кстати сказать, старый биоматематик не подтвердил и не опроверг мою бредовую гипотезу. Мысль, что взбрела мне на ум этим вечером, уже не отпускала меня. Низшие несомненно склонны к самоорганизации, а лльюдьи вообще во многом похожи на нас. Они редко целеустремлённы, часто хаотичны в поступках, импульсивны в мелочах, безответственны в важном, анархичны во внутривидовом устройстве — словом, как мы, экодендроны.

Старик Зекфоййя и его школа ошибаются. Здоровый разум и не должен реагировать на абстрактные прямые и векторы… Овальная озоновая дыра действительно была осмысленным ответом… Я уже засыпал, размышляя об этом сам с собою.

Внезапно разбуженный, я нашёл внутри себя, в самой моей биозоне, одного из лльюдьи. Он находился во мне уже несколько мельканий светотьмы, что, по их меркам времени, довольно долго. Лльюдьи производил шум. Я имею в виду те резкие колебания воздуха, за миг до которых он вскидывал свои псевдоветви и чем-то грохотал. Остро пахло продуктами горения селитры. После этого кусочки металла вонзались в некоторые мои тела. Было больно. На вкус я определил, что это — свинец. Целые стаи Низших, хлопоча, взлетали с ближайшего пруда. Я подумал: лльюдьи привлекает к себе мое внимание?